Портал-Credo.Ru от 21.03.04, 16:01
В центре Москвы проходит православный митинг против строительства храма Общества сознания Кришны |
Менее двух тысяч человек принимает участие в митинге против строительства храма Сознания Кришны на Ходынском поле, открывшемся в 15 часов дня на Пушкинской площади Москвы, сообщает корреспондент Портала-Credo.ru.
Прийти на митинг призывали граждан священники Сергий Рыбко и Артемий Владимиров, Союз православных братств и Союз православных хоругвеносцев (СПХ), который отличает на нем хоругвь с образом Евгения Родионова. Официальными организаторами митинга выступили Совет православных молодежных организаций, общество "Радонеж", центр Иринея Лионского, а ответственность за проведение - в частности, подачу заявки - взяла на себя межрегиональная общественная организация содействия воспитанию детей и молодежи.
Митинг открыл помощник депутата Государственной думы РФ Олег Ефимов. "За этим стоит тысячелетняя история - у кого больше, у кого меньше", - заявил он по поводу события, но "местные жители" недовольны намечаемым строительством. Оставшийся неизвестным священник прочел молитвы. Вслед за ним выступил глава Союза православных граждан Валентин Лебедев, который ругал "правительство, которое показывает на Запад, где права человека", и "не ведет никакой вероисповедной политики".
"Российские кришнаиты финансируют гонения на христиан Индии", "Кришнаизм - перезагрузка русского сознания", "Слава Христу, смерть Антихристу", гласят лозунги митинга. В то же время более десятка человек, ссылаясь на разрешение организаторов, собирают в пластиковые пакеты деньги якобы на строительство храма Архангела Гавриила на Ходынском поле в память погибших авиаторов. Среди участников распространяется весь спектр маргинальных патриотических изданий - "Черная сотня" и "Православный набат" Штильмарка, "Рубеж", "Марш Славянки", "Дворянское собрание", "Голосъ совести", "Первый и последний". Ноябрьский (2004 года) выпуск последнего бюллетеня посвящен борьбе против нового российского паспорта. Имеется в продаже видеокассета "Бич Божий" с потретом Сталина. Молодые люди с недавно отросшими волосами раздают листовки Движения против нелегальной иммиграции.
Ни один из присутствующих на митинге священников не пожелал назвать себя.
>> в начало раздела
Портал-Credo.Ru от 22.03.04, 18:04
Православных антикришнаитов разогнал дождь
Реплика очевидца митинга московской православной общественности против строительства кришнаитского храма |
Акция православно-патриотической общественности, прошедшая в Москве, на Пушкинской площади, 21 марта, была посвящена разоблачению антирусской деятельности кришнаитов. Во всяком случае, именно так отрапортовал мне один из хоругвеносцев, охранявший привезенную загодя и сложенную на скамье охапку стягов. На полотнищах были изображены и преп. Сергий Радонежский, и скрещенные на черном поле белые кости, окаймленные призывом "Православие или смерть!", и отчего-то российский триколор, в навершии которого был пристроен алюминиевый православный крест.
В качестве организаторов акции, оказавшейся относительно многолюдной, заявили о себе Союз православных молодежных организаций, общество "Радонеж", центр св. Иринея Лионского, Союз православных граждан, Союз православных хоругвеносцев и несколько инициативных групп, давно занимающихся сопротивлением перспективе построения в Москве, в районе Ходынки, культурно-религиозного центра кришнаитов. А заявка подавалась от имени Межрегиональной общественной организацией содействия воспитанию детей и молодежи.
Однако, кроме натяжки с обеспечением "более чем тысячи участников", ничего нового этим мероприятием заявлено не было. Поддатые казаки (все-таки, воскресенье, православному человеку "положено"!), застывшие в стойке почетного караула молодые люди, со сжатыми в посиневших кулаках древками реющих разномастных полотнищ, священник-патриот Олег Строев с огромным деревянным распятием в руках. И та же публика – бабушки с иконками в руках, немного коротко подстриженных подростков с банками пива, немного бородачей, продающих листки "Черная сотня", "Набат", "Русский вестник" и другие. И гораздо больше остальных – по большей части молчащих, либо время от времени воодушевленно восклицающих: "Ну, наконец-то за них взялись!"... Иначе говоря, всех вместе собралось "едва поболе" тысячи.
Явная особенность этого митинга заключалась в обилии милиции – едва ли не по сотруднику на пару митингующих. А гораздо более многочисленные прохожие, едва бросив взгляд на лес флагов над одетыми в черное фигурами, равнодушно продолжали свой путь, комментируя происходящее краткими фразами, вроде "опять зомбируют, козлы..." или "это нацисты, что ли?". Незаметное же непосвященным отличие от подобных "народных собраний" заключалось в том, что решение проблемы, ставшей предлогом для митинга, зависит от мэра Москвы: только Юрий Лужков способен сегодня гарантировать, быть или не быть кришнаитскому храму в столице.
В том-то и парадокс, что ко всем бедам, свалившимся на бедного мэра – к "самопроизвольному" пожару в Манеже и опасностям, которым подвергался он во время кавказского вояжа, – не хватало еще одной – заразиться праведным гневом и, презрев всякие там конституции, шарахнуть по кришнаитам.
Большинство ораторов, в числе которых оказались и известные руководители организаций-участниц, ничтоже сумняшеся, сообщали не слишком понимающей, о чем идет речь публике, что именно кришнаиты "держат" торговлю оружием, внедряют наркотики, добавляют человеческую кровь в ритуальные сладости. От аргументов, вроде "вы же знаете, чем кончилась история с Аум-Синрике", или "возьмите ваххабитов – это после таких организаций нас теперь взрывают", замерзшие митингующие принимались частью мелко креститься, а частью дрожать крупной дрожью.
Не обошлось на митинге и без упоминания нового кровавого противоборства сербов и албанцев. Глава Союзов православных братств и православных хоругвеносцев Леонид Симонович-Никшич в своем выступлении заявил: "В Косово идет резня сербов, и мы с ними всем сердцем, выражаем протест от всех русских и россиян, против геноцида наших братьев!"
Как выяснилось из разговоров с наиболее мирными старушками и сухоликими девицами в длинных ситцевых юбках, кого-то на митинг благословлял идти о. Сергий (Рыбко), кого-то - о. Артемий Владимиров. При этом несколько присутствовавших на мероприятии священников назваться категорически отказывались, скрывая лица. В конце концов, они откровенно бежали.
Но митинг был бы не митингом без хотя бы какой-то, но "изюминки". На сей раз "изюминок" оказалось целых три. Первая – хоругвь с ликом Евгения Родионова, российского солдата, погибшего в чеченском плену, канонизации которого добиваются некоторые православные. Вторая – призыв члена антисектантской инициативной группы Сергея Кирсанова бороться с супостатами дедовским методом: "Вот, мы с вами все соберемся и будем их контролировать – построят они что-то, а мы тут же все по кирпичику разберем, снова построят – снова разнесем все. И так до самого конца".
Ну, а третью можно отнести к разряду прямо-таки символичных. Солнечная до начала митинга погода стала неуклонно портиться, а при словах о кирпичиках стала совсем неприветливой – с холодным ветром и дождем. Один из ведущих даже был вынужден, наконец, возопить: "Братья и сестры! Очень прошу говорить покороче, потому что видите – сама погода нас подгоняет...".
Духовник Православного братства во имя Святого Цесаревича Алексия о. Олег Строев в молитве, завершившей митинг, обличил сразу всех сектантов. Его словами - "в нынешнее время, когда сектанты и инородцы заполонили Россию, – мы уповаем на Святых Царственных мучеников и должны бороться против этой скверны" - и закончился митинг.
Михаил Ситников
>> в начало раздела
Портал-Credo.Ru от 24.03.04, 19:17
Новый залп по воробьям
Эмоциональность и отсутствие четкости в требованиях лидеров "православной общественности" делает их тщетными |
Частный, казалось бы, спор о строительстве в Москве нового кришнаитского храма взамен сносимого старого высветил несовместимость конституционных принципов светского государства, "равноудаленного" от всех религиозных конфессий, и "державного мышления православно-патриотической общественности". Соглашаясь с очевидным фактом, что кришнаиты в России малочисленны и не могут оказывать сколько-нибудь заметного влияния на религиозную и общественную жизнь, православная общественность, тем не менее, добивается их полного запрета. Значит, видимо, исходит какая-то опасность для многомиллионной "Церкви всего русского народа" от очередной "маргинальной и микроскопической" "тоталитарной секты".
Итак, в чем, собственно, состоят требования участников антикришнаитского митинга, состоявшегося на Пушкинской площади 21 марта? И на чем эти требования основаны, то есть чем убедить власть, что их нужно выполнить? Ответить на эти вопросы, анализируя выступления участников "народного собрания", невозможно. Не секрет, что у православно-патриотического движения в современной России нет очевидного "общего знаменателя" - участники этого движения постоянно полемизируют, а то и открыто враждуют между собой. Если сейчас представителей "Радонежа" и Союза православных хоругвеносцев собрал на площади общий враг – кришнаиты, - то в иных случаях (например, на крестных ходах СПХ за канонизацию Иоанна Грозного или против ИНН) они сами становятся врагами друг для друга. Подобные союзы "по частным вопросам" очень неустойчивы; как показывает опыт последних 15 лет, они недолговечны, а потому и неэффективны. Эти противоречия всплыли на поверхность и на Пушкинской площади: одни ораторы призывали соблюдать закон, другие – не подчиняться "демократическому псевдозакону"; одни возлагали все свое упование на Юрия Михайловича Лужкова, другие – клеймили "Лужка" как врага России и Православия; одни торговали "опричными листками", другие – призывали участников собрания эти листки ни в коем случае не покупать. Эффект лебедя, рака и щуки, одним словом.
В относительно структурированном виде требования участников митинга к московским властям изложены в петиции, "по умолчанию" принятой собравшимися. В документе приводятся следующие аргументы за запрет строительства кришнаитского храма: а) место, на котором он строится, полито кровью православных; б) "во всех странах" (sic!) кришнаиты совершают преступления; в) кришнаитская организация создана в США (стоит ли пояснять, что США – главный враг России?); г) московские власти введены в заблуждение. Эти аргументы, впрочем, обставлены разными эмоциональными эпитетами, которые только отвлекают адресата от их восприятия по существу. Но даже абстрагировавшись от этих эмоций, городские власти вряд ли смогут воспринять приведенные аргументы всерьез.
По большому счету, в России (а особенно в Москве, ее древней столице) очень мало мест, не политых кровью православных; если кришнаиты совершают преступления, да еще и во всех странах, то они должны быть давно осуждены и запрещены (свежий пример такого рода – "Аум Синрике"), но этого нет; наконец, все религиозные организации, действующие в России, за исключением, пожалуй, неоязычников, были когда-то созданы за границей. Первый аргумент апеллирует к мистической принадлежности православным того места, на котором будет построено "капище"; второй – к светскому праву; третий – к геополитике; четвертый только обижает адресата. Убедительным для властей может оказаться лишь тот аргумент, который апеллирует к светскому праву, но он, как назло, не подкреплен никакими фактами и примерами правоприменения. "Практикующий православный" Михаил Мень – вице-премьер московского правительства, которого православная общественность склонна считать своим штатным покровителем, - так прямо и посоветовал: обращайтесь в Минюст, пусть он и решит, законно или незаконно действуют в России кришнаиты. Хотя Минюст и так уже решил, зарегистрировав их организацию как централизованную и общероссийскую. Может, именно Минюст, в таком случае, стоит антикришнаитам сделать главным объектом своей борьбы? Ведь все остальное – только естественное следствие принятых им решений.
Читаем петицию дальше, и опять натыкаемся на путаницу: "Мы не оспариваем права индуистской общины Москвы иметь свой собственный храм. Но, во-первых, это должен быть храм одного из направлений традиционного индуизма, а не новоявленной экстремистской секты. Во-вторых, необходимо соблюсти принцип соразмерности: индуизм - не традиционная религия для России и индуистское культовое сооружение не может быть сравнимо по размерам с главными культовыми зданиями наших традиционных религий". А ведь действительно, о строительстве храма Кришны перед властями ходатайствуют не только немногочисленные (около 10 тысяч) коренные московские кришнаиты, но и официальные представители индийской диаспоры России (их в Москве около 15 тысяч) и даже власти Индии. Право на такое ходатайство за ними признается, а вот право определять, какое направление их религии является традиционным, - православная общественность оставляет за собой. А требование "соразмерности" уже соблюдено московскими властями – Михаил Мень пояснил прессе, что новый кришнаитский храм будет таким же по площади, что и старый, подлежащий сносу. Кроме того, РПЦ МП в столице принадлежит более 650 храмов, кришнаитам – 1. Отражает ли соотношение 1:650 численность православных и кришнаитов в Москве?
Заключается петиция совсем уж неисполнимым ходатайством: "Мы просим Вас, Юрий Михайлович, вынести решение по выделению земельного участка для нужд "Московского общества сознания Кришны", по площади и расположению соответствующего месту, которое эта секта занимает в российском обществе, и с учетом мнения верующих традиционных для нашей страны религий". Одни шарады и загадки. Интересно, сколько времени и средств потребуется Лужкову для проведения исследований "места, которое занимает секта в российском обществе"; переводу полученных данных в квадратные или кубические метры (по каким формулам будет производиться этот перевод?); а затем и опросу верующих традиционных религий, не все последователи которых, кстати, были представлены на митинге? Перед столичным мэром ставится задача, далеко выходящая за рамки его компетенции и возможностей, а значит – заведомо невыполнимая. Что же, считать требования участников митинга демагогическими?
Конечно, нет. За этими требованиями стоит определенная социально-политическая реальность. Составители петиции только не смогли адекватно ее выразить, прибегнув к привычным пропагандистским клише, которые сейчас мало кто воспринимает. Реальность эта состоит в том, что несколько политически активных православных мирян (заметим, что духовенство на Пушкинской площади было представлено только двумя клириками, да и то заштатными), используя "брэнды" РПЦ МП, которая их на это официально не благословляла, тысячелетнего русского Православия, русского народа и т.п., пытается потихоньку подкорректировать нынешнюю политическую систему России. При новой системе, с официально провозглашенной ориентацией на православные ценности, со всеобщим преподаванием основ православной культуры, с запретом критики представителей Церкви в СМИ, с государственным финансированием разных церковных программ, эти немногочисленные активисты должны быть весьма востребованы. По сути, мы имеем дело с классической политической борьбой, где политики (в данном случае еще малоизвестные и маловлиятельные) пробивают себе путь во власть, опираясь на лозунги, которые должны быть привлекательны для широкой общественности. Правда, широкой общественной поддержки лидеры православной общественности пока не имеют, поэтому они пытаются обращаться не столько "вниз" - к народным массам; сколько "вверх" - к власти, выдавая себя за полномочных лоббистов "православного большинства" населения России. В условиях "регулируемой демократии" апеллировать к власти, действительно, разумнее, чем обращаться к народным массам, которые все равно ничего не решают.
Но, увы, упомянутым лоббистам и "наверху" пока не очень-то верят. Ими ангажированы, и то до известных пределов, лишь несколько новых депутатов Госдумы от блока "Родина", несколько "силовиков", да вице-премьер правительства Москвы, который, впрочем, демонстративно "держит дистанцию". Очевидно, попытки небольшой группы активистов выступать "законными представителями" "православного большинства" не внушают большого доверия "наверху", да и сама группа, часто "прокалываясь", выдает свое "самозванство". Показательный "прокол" такого рода – последние президентские выборы, на которых часть православной общественности (именно та, которая громче всех "выражает мнение ВСЕГО православного большинства") поддержала кандидатуру Сергея Глазьева. Выходит, что "все православное большинство", по версии этой группы, объединяет не более 3 процентов от общего числа активных избирателей? Вряд ли такие провальные политические кампании прибавят веса православной общественности хотя бы настолько, чтобы этого веса хватило для решения одного лишь мелкого вопроса – строительства кришнаитского храма в Москве.
Реальное православное большинство – и это подтверждается данными многих социологических исследований – очень далеко отстоит от "православной политики". Более того – оно далеко даже от православной догматики и религиозности вообще. Из года в год в России православными называют себя больше людей, чем верующими в Бога. Но и воцерковленные православные – те 3-5 %, которые хотя бы раз месяц приходят в храм и раз в год причащаются, – совершенно безразлично относятся к деятельности СПХ, СПБ, СПГ и прочих политически активных организаций, выступающих от имени всех православных. Давно замечено, что на православно-патриотические митинги ходит примерно один и тот же контингент людей, а в последние годы наметилась и печальная для организаторов этих митингов тенденция к уменьшению и этого контингента.
В России очень мала социальная база для "православной политики". Эту базу составляют, в основном, социально неадаптированные новообращенные, которые стремятся к утопическому "изменению основ" политического устройства страны (к созыву Земского Собора, например). Более или менее устроившихся в этом обществе православных больше интересует "реальная политика" - такая, которая гарантирует стабильность их положения. Значительная часть православных и вовсе не намерена как-либо "устраиваться" в этом обществе, потому что Царство Божие – не от мира сего, и как мир ни меняй, он все равно в это Царство не превратится, а останется во власти "князя мира сего". Такие – сознательно асоциальные – православные не интересуются даже "реальной политикой", а уж экстремальную "православную политику" воспринимают как страшное искушение, как попытку смешать свет со тьмой, чтобы добиться темных целей, прикрываясь светлыми лозунгами. И, в общем-то, во многих случаях они оказываются правы…
Скорее всего, кришнаитский храм в Москве будет построен. Конечно, он будет скромным и неамбициозным – религиозные меньшинства вообще в последнее время стараются быть в России как можно менее заметными и редко вступают в конфронтацию с властью. Трезвые лидеры российских кришнаитов отдают себе отчет в том, что широких миссионерских перспектив в нынешних социально-политических условиях у них нет. А очередная попытка "поднять православную общественность" захлебнется, потому что 99% православных появление какого-то там "сектантского капища" где-то на Ленинградском шоссе никак не помешает заботиться о спасении своей души, молиться, участвовать в таинствах и слушать любимых батюшек по радио "Радонеж". Еще слишком широко распространено в простой церковной среде восприятие Русской Церкви как гонимой, еще слишком свеж опыт противостояния общему атеистическому врагу, чтобы можно было вызвать у православных всплеск агрессии к инаковерующим.
>> в начало раздела
Портал-Credo.Ru от 06.04.04, 22:17
"Памяти павших будьте достойны"
Можно ли исследовать российский "язык вражды" по американским стандартам? |
Определение "язык вражды" появилось в России сравнительно недавно, как только возникла необходимость вразумительно описать различия между тем, что в англоязычном мире называется "hate speech", и свободой слова. Однако понятие "язык вражды" оказалось для России настолько непривычным, что под ним стали понимать "и журналистскую небрежность и некорректность" (политическую некорректность, "неполиткорректность", как говорят наши западные коллеги). Нельзя не заметить, что при таком понимании границы "языка вражды" раздвигаются слишком широко, и единственным лекарством против этой болезни становится "политическая корректность" – технология, нередко ассоциирующаяся с ханжеством. Действительно, несоразмерное с общественной пользой применение этой технологии может иметь своим результатом внесение поправок в гигантский объем литературных памятников – от древних священных писаний до Марка Твена и Федора Достоевского.
Само по себе, расширение понятия "язык вражды" не несет в себе ничего полезного, так как начинает включать и те случаи, когда выраженное этим языком религиозное отличие, как это было отмечено в процессе над "Свидетелями Иеговы", является лишь частью вероучения, религиозной традиции. Говоря "наши верующие", религиозная организация отнюдь не стремится унизить другие учения, но обращается к тому идеалу, который положен в основу ее собственной традиции. Очевидно, что, преследуя по видимости благую цель искоренения розни, расширительная трактовка понятия "язык вражды", который, к тому же, должен быть запрещен как сеющий рознь, приведет к запрету на всякое заявление об особости пути, избранного верующими. Далее последует вполне естественное искоренение отличий в виде внешних признаков религии - платков, крестов и кип, а потом и попытки преследовать тех, кто молча устраняется от общения с "внешними", - например, староверов из красноярской деревни Мариинка. А вдруг, - спросит какой-нибудь излишне ревностный служитель права, - прячась от посторонних за плотно задернутыми занавесками, староверы выражают социально-политическое пренебрежение к людям остального мира? И заставят староверов во имя политической корректности участвовать вместе с большинством в безумной пляске мирских радостей.
Взяв за основу американскую трактовку "языка вражды", авторы последних исследований о ксенофобии, о которых рассказывал наш Портал, пренебрежительно отнеслись к российским реалиям. В Америке официоз - по крайней мере, до периода правления администрации Буша-младшего, - исключал религиозную составляющую. Хотя американский образ жизни и подразумевал многие косвенные отсылки к христианским корням - как в словесной форме, так и в виде барельефов с десятью заповедями, - государство всячески подчеркивало свою светскость. Советский Союз, напротив, всячески демонстрировал парарелигиозный характер своей идеологической основы…
В 1980-е язык газеты "Правда" достиг невообразимых высот политической корректности. "Как сообщает белградская газета "Политика", в автономном крае Косово произошли новые беспорядки, в которых приняли участие несколько сотен студентов. К ним присоединились другие группы, - писал этот источник информации в конце 1981 года. - Спокойствие в городе Приштина было восстановлено, как сообщает газета, лишь после вмешательства сотрудников государственной безопасности". Какой национальности были студенты и члены "других групп", читателю знать не положено, ведь это могло вызвать упреки в недостаточном интернационализме. Самым страшным журналистским преступлением тогда было упоминание национальной или религиозной принадлежности участников беспорядков. Впрочем, иногда мелькают косвенные упоминания: "Очередной скандал разразился в Италии в ходе следствия по делу масонской ложи "П-2", в Польше с неопределенного "церковного амвона" проповедуют "Солидарность", "исламские революционные трибуналы" выносят новые приговоры членам организаций, вставших на путь вооруженной борьбы против иранского правительства". И время от времени очередной "митрополит" принял участие в очередной миротворческой межрелигиозной конференции. На последней полосе "Советской России" любили писать про удивительные традиции Монголии, Индии и других братских стран, где Новый год встречают в другое время. Однако в любой такой материал вливалась обязательная нотка политкорректности: "Как и у нас, новогодняя почта Индии заполнена поздравительными открытками, адресованными родственникам и друзьям".
В тех же, крайне редких случаях, когда советские средства массовой информации все-таки рассказывали о каком-нибудь "деле верующих", они делали это либо в тоне этакого пренебрежения - "тунеядцы", "спекулянты", либо с апломбом - вот, заблуждался человек, а теперь раскаялся, признал свои ошибки. Подобная "осторожность" в обращении с огнем веры привела к распространению в СССР убеждения, что религиозные различия остались в прошлом, а общность обрядов и праздников разных народов лишь подтверждает этот тезис. Впрочем, этнограф Юрий Бородай, ныне покойный, успел тогда выпустить толстый том, посвященный как раз утверждению появления "советского народа" вместо сотни с лишним, имевших различные обряды и вероисповедные правила.
Ситуация весьма запуталась во время празднования 1000-летия Крещения Руси, когда одни и те же черные "членовозы" привозили в Большой театр "слуг народа", по должности считавших вредными всякие там крещения.
С принятием демократического законодательства в отношении религии российское общество увидело лишь множество совершенно неизвестных символов, вообще не ассоциировавшихся с религией. Журналистам и иным публичным людям ничего не оставалось, как вновь прибегнуть к различиям типа "наше" и "не наше". По отношению к "нашему" автоматически была возрождена былая политкорректность: чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть основной массив публикаций о епархиальных архиереях РПЦ МП. Более того, слепо копируя лучшие образцы газеты "Правда", современные авторы даже не замечают, насколько смешными и саморазоблачительными выглядят новостюшки вроде той, где " в первый день после выборов главы администрации области епископ Архангельский и Холмогорский Тихон совершил благодарственный молебен". Иногда кажется, что различия между светской и церковной властью в представлении журналиста настолько стерты, что многие с легкостью бы приняли совмещение постов, скажем, епископа и губернатора. Другое дело, что стали заметны некие территориальные различия - здесь живут "москвичи", а там - "кавказцы". И если их расселить, то можно устроить этакое уважение религий по территориальному признаку. Жителям православной территории - и губернатор православный нужен, и школа, в других же территориях - в зависимости от того, что власть сочтет нужным. Отсюда и проблема кришнаитов - все время примеряют к ним территорию Индии, как будто не догадываются о разнообразии господствующих там религий.
Другая сторона медали - это попытка вновь установить "государственную монополию" на религию. Понятно, что территориальный признак не всегда позволяет журналисту оставаться в рамках упомянутой советской политкорректности. Если 11% детей все-таки не хотят изучать православие, то придется все время их упоминать, что разрушит привычное единодушное "одобрямс". Да и в армии религиозные различия создают известное неудобство - не получается одним полковым батьком обойтись. А если, как и раньше, подразумевать единую религию, то не надо будет особо задумываться, о чем говорят и пишут. Когда красноярский телеканал говорит " официальная церковь возмущена", его редактор совершенно явно полагает, что всем понятно, о какой религии он говорит, хотя в самой новости слово "православный" вообще отсутствует. Если мы читаем "сектант" или "сектантский", то обычно это должна быть любая - неважно, зарегистрированная или нет, - конфессия, которая не входит в список былого "официоза". В СССР было, как предполагал неискушенный читатель "Правды", одно православие (с центром в Москве), одно мусульманство (с центром в Уфе), один буддизм (с центром в Улан-Удэ), один иудаизм (с центром у раввина Шаевича). Все остальное - "сектантство"…
Настоящие проявления российского "языка вражды", увы, остаются незамеченными. Проблема не в том, что пресса пренебрежительно упоминает евреев, кавказцев или русских, а в том, что она по большей части вообще игнорирует религиозное разнообразие и не знает, как научиться его уважать. Редко, очень редко, встречается по-настоящему заинтересованный взгляд хотя бы на ситуацию в православной среде. О русских старообрядцах чаще пишут в Латвии, чем в России. Буддисты Тувы и Калмыкии на фоне бурятского хамбо-ламы Дамы Аюшеева по большей части выглядят скромным подразделением общей буддийской "дивизии", хотя на самом деле хамбо-лама открыто высказывает свое неуважение к Далай-ламе - "за всю трехсотлетнюю историю буддизма в России мы никогда никому не подчинялись". И ведь пресса этого высказывания даже не заметила, поскольку тоже, видимо, полагает, что в советской парарелигии не было подчинения загранице, было всенародное "единодушие".
Квинтэссенция идеологии возрождения прежнего "единства в вере" и прежней политкорректности - слоган, начертанный на одном из транспарантов Союза православных хоругвеносцев: "Слава Христу, смерть Антихристу". Чтобы люди, привыкшие к фразеологии классовой борьбы, не заблуждались относительно его истинного значения, транспарант принесли на антикришнаитский митинг на Пушкинской площади. Все христиане, уверены лидеры СПХ, должны быть в едином строю и под единым лозунгом. И, желательно, погибнуть в борьбе, чтобы потом на этом материале вновь можно было проповедовать: "Памяти павших будьте достойны"...
Однако надежды на былое единодушие едва ли оправдаются - и потому, что на самом деле в России и в современном мире нет "официальной религии", и потому, что религиозное разнообразие уже утвердилось. А отчасти и благодаря тому, что былую политкорректность сменил пресловутый "язык вражды" - благодаря ему, теперь никто не спутает "благонадежного" баптиста с "подозрительным" кришнаитом, а последнего – с "изувером из секты Свидетелей Иеговы".
Валерий Никольский, для "Портала-Credo.Ru"
>> в начало раздела
Портал-Credo.Ru от 21.04.04, 17:37
Председатель Информационно-консультативного центра св. Иринея Лионского Александр Дворкин: "То, что мы делаем, очень важная работа, в которой государство должно быть заинтересовано" |
Портал-Credo.Ru: Недавно Вы заявили, что признаки тоталитарного сектантства просматриваются и внутри отдельных православных общин. Что именно Вы имели в виду и как Вы ведете борьбу с сектантством внутри православия?
Александр Дворкин: Я про это уже говорил достаточно много, и всю подробную информацию вы сможете найти на нашем сайте.
- Широко известен "канонический список" "тоталитарных сект", принятый Архиерейским Собором РПЦ МП 1994 года. Какие бы поправки Вы внесли в этот список сейчас?
- Опять же, посмотрите на нашем сайте.
- Какие из религиозных организаций, зарегистрированных минюстом России, следовало бы, по-Вашему, запретить?
- Необходимо рассмотреть вопрос о регистрации всех тех групп, которые мы перечисляли в числе тоталитарных сект, либо групп со значительными признаками таковых. Посмотреть, стоит ли их регистрировать, как, в каком качестве и т.д.
- То есть вот так вот сразу, навскидку, Вы не можете сказать?
- Необходимо работать по каждой конкретной группе.
- Кришнаиты зарегистрированы, как известно, ещё в 1989 году, самыми первыми?
- Я думаю, вопрос о рассмотрении их статуса назрел. Можно говорить об их ближайших союзниках саентологах, можно говорить о мунитах и целом ряде других. Это те же самые группы, с которыми имеются проблемы и в европейских государствах.
Ну и плюс наши, отечественные группы, такие, как Богородичный Центр, община Виссариона, и такая группировка, которую, думаю, вполне можно назвать криминальной - я говорю о "Ашраме Шамбалы".
- 21 марта Вы участвовали в митинге вместе с активистами Союза православных хоругвеносцев - организации, выступающей за канонизацию Ивана Грозного. Вас не смутило такое соседство?
- Очень смутило. Они пришли туда по собственной инициативе, и выставить их оттуда было просто невозможно. К нам это не имеет никакого отношения.
- Вы и Ваша организация, как я понимаю, выступаете резкими противниками канонизации Грозного, Распутина, Сталина?
- Да, конечно, про это я уже достаточно много писал.
На самом деле глава Союза хоругвеносцев Симонович-Никшич на меня постоянно очень грубо и резко ругается в Интернете и за его пределами.
- Не считаете ли Вы, что правоохранительные организации, собирающие данные о "сектантах", иногда нарушают закон, вмешиваются в частную жизнь граждан?
- У нас в стране мне пока неизвестны организации, собирающие данные о сектах. Если есть такие, мне было бы интересно узнать, как они собирают и что. В европейских странах есть соответствующие постановления и законодательство.
- А если бы таковые организации были в России?
- В данном случае, опять же, надо смотреть, насколько такая деятельность осуществляется в рамках закона. Я не могу сказать, что будет, если будет и т.п. Надо рассматривать каждый конкретный случай на предмет соответствия законодательству или же его нарушения.
- Как происходит финансирование Вашего Центра священномученика Иринея Лионского? Необходимо ли Центру финансирование из госбюджета?
- Пока финансирование у нас очень скудное. Помещение нам предоставляет издательский совет Московской патриархии, также и оплату коммунальных услуг.
Всё остальное - это наше личное жалование в Богословском Институте, гонорары за книги, и т.д. Поэтому для нас очень важным было бы получить финансирование на регулярной основе из любого приемлемого источника.
- Из госбюджета в том числе?
- Я думаю, то, что мы делаем, очень важная работа, в которой государство должно быть заинтересовано.
- Вас часто упрекают в том, что критерии принадлежности к "тоталитарному сектантству", сформулированные Вами, нередко применимы и к чадам Православной Церкви. Не намерены ли Вы как-то скорректировать эти критерии?
- Эти критерии достаточно распространены. Коль скоро в Православной Церкви есть группы, которые действительно практикуют сектантские методики, об этом, собственно, было постановление и Синода нашего, о младостарчестве, если таковые есть, то с ними нужно бороться.
Беседовал Алексей Белов,
для "Портала-Credo.Ru"
>> в начало раздела
