28.01.2010
Москва
Служба информации Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств
В МОСКВЕ ПРОШЕЛ КРУГЛЫЙ СТОЛ НА ТЕМУ ОБРАЗА ПРАВОСЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА В СОВРЕМЕННОМ КИНО
 
Фото А.Королева (СПХ). |
В четверг, 28 января 2010 года, в рамках XVIII-х Международных Рождественских образовательных чтений в Центральном Доме Кино в Москве прошел круглый стол «Образ православного священника в современном кинематографе».
В круглом столе приняли участие актёр театра и кино, кинорежиссёр и президент Международного форума «Золотой Витязь» Николай Бурляев, председатель Братства «Радонеж» Евгений Никифоров, художественный руководитель Русского Духовного театра «Глас», заслуженный деятель искусств РФ Никита Астахов, писатель Владимир Крупин, протоиерей Виктор Салтыков, актер Юрий Беляев, настоятель храма Пресвятой Троицы в Усадьбе «Поленово» священник Алексей Дорошевич, глава Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств Леонид Симонович-Никшич и другие.
Ожидалось присутствие кинорежиссеров Павла Лунгина, Владимира Хотиненко, Александра Прошкина, но они не пришли.
Приведем отрывки из некоторых выступлений, прозвучавших на круглом столе.
Никита Сергеевич Астахов (руководитель Православного театра «Глас»): «Вы понимаете, какая ответственность у актёра, который играет священника? Особенно в кинематографе. Меня ужасает, когда я вижу приклеенную бороду. Меня ужасает мировоззрение актёра, далёкого совершенно от Церкви, который по каким-то причинам играет эту роль… Я уж не говорю про мировоззрение режиссёра. Может ли иметь право художник на ошибку? Конечно, может, может и провалиться в роли, может и провалиться в режиссёрской какой-то работе, провалиться с каким-то фильмом своим – ничего страшного нет, это все люди профессиональные понимают, и поймут человека, художника. Но если человек идёт запланированным путём, ставит перед собой очень точные цели какие-то и выполняет их [например, Лунгин – прим. СПХ], и выполняет их талантливо, предположим, – это уже дело опасное. Опасное. Здесь уже встаёт вопрос о том, как нам помочь зрителю и сберечь его от очень сильных ударов, в которые бросает его жизнь. Вот такое короткое заявление и обострение тех тем, которые сегодня обязательно возникнут».
Николай Петрович Бурляев (кинорежиссёр, председатель президент Международного форума «Золотой Витязь»): «То, что я, лично, вижу на экране – на телеэкране и киноэкране, где мои коллеги касаются образа батюшек, – я вижу эту «липу». Я вижу эти клееные бороды, эту абсолютно богемную жизнь на лице, все печати греха, – и он играет, мой коллега какой-нибудь, подобную роль [священника]… Видимо, всё дело в том, что те, кто за эти темы берутся, прежде всего, - режиссёры, должны быть людьми, устремлёнными к Господу, как был устремлён к Господу один из первых режиссёров кинематографа – мирового, нашего Российского, который поставил практически первый фильм, не пороча образ духовных лиц, в фильме «Андрей Рублёв» – Андрей Тарковский. Человек, шедший всю жизнь к Господу, искавший Господа, человек умиравший верующим глубоко человеком. За три-четыре года до его ухода из жизни, я прочитал у него то долгожданное, что хотел прочитать, потому что я всегда говорил, что он человек верующий, а доказать это я не мог. И вот мне пришло доказательство, в его дневниках его молитва, обращение к Господу. Не помню точный текст, но суть такая: «чувствую, Господи, руку Твою на затылке моем, и только тяжесть греха и злобы моей не дают мне творить Твою волю! Верую, Господи, и хочу видеть людей и мир такими, как Ты их создал. Верую!» Поэтому – «спасись сам», и уже тогда тысячи спасутся вокруг. Тем более это относится к каждому из нас – деятелей кинематографа. Мы должны очищаться, прежде всего. Каждый фильм, где касаются авторы образа духовного лица, должен получать благословление Церкви. И, видимо, Церковь должна читать сценарии, глядеть на, так сказать, творческий путь режиссёра и «вычислять» что же он «подарит» обществу. Узнавать, какие актёры предлагаются на роли духовных лиц, потому что выход на экраны каждого фильма, где касаются образа духовного лица, и где роняется достоинство его, – он понижает доверие в обществе, потому что «экран» – страшное оружие, верят люди всему, что на экране происходит. Прав мой брат Евгений [Никифоров], который уже говорил о том, что подлинный герой нашего времени – это священник. Нет другого сейчас героя, это так. Вам покажут фильм «Русский заповедник» – здесь присутствует главный герой этого фильма, батюшка [отец Виктор Салтыков]… Вот лично для меня фильм «Русский заповедник» гораздо ценнее любого игрового фильма. Это игровой фильм, вполне, потому что там есть живое лицо, много постановочный моментов, но это реальное лицо, это человек реально верующий и возносящий Господу молитву у алтаря. Выдающийся фильм, я считаю, на профессиональнейшем уровне, фильм, который глядят сейчас во всём мире, вот я его сейчас показывал детям в Зальцбурге, в Братиславе – открыв рот глядят, главным образом там русские люди были… И хотя батюшка говорит, что это самые бедные деревни, потому что вычислить это просто – у них самый бедный район в России [Ивановская область], в этом районе самая бедная деревня – их, и самый бедный приход – вот этот, но люди, поглядев на эту гармоничную жизнь, они говорят: «А можно ли там домик-то купить? Где это место в России? Мы хотим туда – спасаться, мы хотим…».
Ну вот, собственно, это первые какие-то мысли… Появляются фильмы, замечательные фильмы – вчера здесь в Доме Кино показывали премьеру фильма Лидии Бобровой «Верую», по рассказам Шукшина. Замечательный, считаю, выдающийся фильм! Совершенно какой-то другой кинопоток! Вот абсолютно – то, к чему мы не привыкли: нет этого гламура, нет этих раскрученных артистов, коллег наших, эффектных в представлении, за которых хватаются каналы… Вот взять одного артиста, там, – фильм «Адмирал», – хотя он не подходит для данной роли, но ведь это рейтинг, ведь его все знают, и провал для фильма. И каналы пытаются убедить, что это талантливо, что это гениально, а это – ложь. Всё – ложь. И о Колчаке ложь, – [это был] тройной агент, предавший Императора, предавший венчанную жену, предавший Временное правительство, открывший Антанте минные поля, которые сам закладывал… Тут ещё надо разбираться, а здесь – гламур… Так вот, потрясающий фильм Лидии Бобровой. Я думаю, его покажут все наши православные кинофестивали…
Ну вот, собственно, простите за долгую речь, я вас приглашаю в наш Дом Кино, сюда, мы проводим с 18-го февраля по 21-е Второй Международный Кинофорум Экологических фильмов «Золотой витязь», который именуется «Экология души – спасение человека», потому что прежде всего мы должны спасать душу».
Владимир Николаевич Крупин (русский писатель): «Я не специалист по фильмам, но как гражданин Отечества я не могу не видеть того, что твориться на экране, потому что ленинские слова, что «кино - это самое могучее оружие нашей партии», а теперь уже демократии – они исполняются, и поэтому невозможно быть свободным от его назойливости. Появление священнослужителя – оно очень не ново для нашей литературы, и, прежде всего, появление негативного образа священнослужителей. Сколько грешили наши – и Чехов… а Толстой какие мерзейшие вещи писал, там, «евангелие», за что наказан могилою без креста, какие вещи Лесков иногда запузырял, – понимаете? А потом сколько всего – дьяволиады всякой… Даже Есенин грешил, а уж Маяковский – «что с попом, что с кулаком, одна беседа: в брюхо толстое штыком мироеда!»… А Эйзенштейн? Какие мерзейшие вещи сняты в «Броненосце «Потёмкин», когда священник пытается восставших матросов образумить, они его, конечно, сметают, и крест втыкается в палубу, и конечно втыкается вниз головой, всё это смакуется, показывается, и так далее. И поэтому, конечно, эта традиция негативного отношения к священнослужителю – она блистательно продолжается.
Вот вы знаете, может быть, это хорошо уже упомянули, хороший кинофильм Хотиненко, идёт фильм Хотиненко, по сценарию Сегеня, это… а что касается «возвеличивающий» [образ священника], всё-таки это плохо [показано]. Ведь вот даже и Самарское стояние, скажем, Зои, Прошкина [фильм «Чудо»] – там хоть и нет, напрямую, священника, хотя мы знаем, что это не святитель Николай [на иконе], что это отец Серафим Тяпочкин из Белгорода, [из] Белгородской области, и готовится его канонизация, – но там, конечно, показана такая Россия, что просто… Ведь вот я старый человек, я отлично помню 50-е годы, отлично помню! Я жил в это время в сельской местности. Уверяю вас, не было ни одной колхозной чайной, чтобы не было белой скатерти, чистота была тотальная! Чистота для Русских это норма. Апостол Андрей ещё восхищался банями, которые там были. То есть эти опушки… если бы я вдоль линии вышел бы, да меня сестра старшая [наказала бы]. Как это такое было?… А какая была везде чистота, как вышивали девочки! – руки у них были заняты не сигаретами, были заняты не телевизором, какое вообще ощущение причастности к этой огромной традиции и культуре в России! И это, конечно, там [в фильме Прошкина] начисто отсутствует. А Зоя – она как труп, которая всё время превращается в труп, трупные пятна появляются, и самый для них православный – это Никита Хрущёв, который, когда они говорят: «что же делать?» – тот в самолёт присел, говорит: «надо Богу молиться». Так что вот – совет безбожника Хрущёва, который обещал последнего попа показать…
Что касается «Царя», – конечно, обязательно надо об этом говорить. Конечно, уже сказано, что это Янковский, что он курит и так далее, что это облачение [его] всё – что это всё не нормально. Я не хочу сказать, что он из-за этого умер, но есть какие-то параллели. А потом, вы знаете, ведь сама атмосфера, сама атмосфера России такая, показана, что… ну, жить не хочется просто! Ведь мы же знаем, что Грозный… – я, опять же, говорю не о канонизации, это не наше дело, есть комиссия на это, – но чтобы представить Россию того времени такой же, как здесь [в фильме] – это преступно по отношению к истории России. Ну что такое? – одни орущие глотки всё… Ну хорошо, если даже Святитель поцеловал голову племянника, но это, допустим, исторический факт, но для кино это патология, это натурализм, и эти вещи, какие-то всё-таки, совершенно не нужные – эти орудия пытки, орущие глотки, вся эта и грязь, и всё это ощущение России, которое очень удобно Западу, и все делают под Запад ведь...
И кончено, документальное кино в показе священнослужителей никогда не будет победимо. Я вот все долгие годы председатель жюри православных фильмов «Радонеж», вы знаете – есть удивительной силы фильмы. Вот уже названия какие: «Молодецкая сила», «Русский заповедник»… Фильм «Мир на кончиках пальцев» – как занимаются с деточками слепо-глухо-немыми, а тот фильм о самом западном монастыре нашем? – удивительный! – «Форпост»… Да и много, много, много других! Вот их-то мы не видим! их-то, грубо говоря, не «пиарят» наши либеральные средства массовой информации! А втаскивают «на щит» вот такие фильмы. Понимаете? Ведь «Остров»-то – правильно Евгений Константинович [Никифоров] сказал, что очень далёк от показа правдивого монастырской жизни. Но там хоть был какой-то мотив, и мы видим раскаяние, и от этого…
Ещё об этом фильме «Царь» коротко скажу. Вы знаете, вот это уже навязывается у нас показ такой России – чудовищной, жестокой, через эти всякие застенки, через Малюту Скуратова, там ещё что… Вы знаете, вот уже тысячи раз говорили, что наши жертвы – а как без жертв в истории? – всё делается только через кровь, идёт история, как же без этого? – и уже тысячи раз говорили: что такое Варфоломеевские ночи во Франции? Что такое Инквизиция Испанская? Что такое времена Кромвеля в Англии? Да они в тысячи и сотни раз гораздо многочисленнее по числу жертв, нежели русские жертвы! Я не оправдываю всё. Но вот образ священника, как у нас все любят священников… Ладно, вот брали Измаил, все знают, что брали Измаил: сегодня молиться, завтра учиться, послезавтра штурм. Слава Богу, мы Русские! – сказал Суворов перед битвой. И вот там будут два момента, когда дрогнули наши войска, – Измаил! – уже где-то поднялись на стену, где-то ещё отставали, турки бешено сопротивлялись, они говорили: «скорее, небо упаде на землю, нежели Измаил будет взят». И дрогнули – Кутузов, который командовал правой стороной, послал депешу срочную, что всё, разрешите отступить, нет никакой возможности… Тут Суворов передаёт слова: «Назначаю Вас комендантом Измаила!» – тут же, мгновенно говорит – «я поздравляю Вас с назначением комендантом Измаила!». А второй прорыв возглавлял священник! Полковой священник. Вот какие наши батюшки! И поэтому вообще я воспринимаю показ священников в негативном виде, как личное оскорбление. (аплодисменты) Потому что неужели мы забыли, что у нас у всех – один ангел, исключительно, а у священников – семь, и они, преступившие, идут первыми в Ад, ведь это же надо всё время помнить и молиться за них непрестанно!»
Отец Виктор Салтыков: «Вот, здесь говорится о том, как показывать духовное лицо на экране… Я родом из казаков, и у казаков есть такая мудрость простая: «к водопою лошадь может привести и один казак, а если она не хочет пить воды, её и сотня не заставит».
Мы когда столкнулись, – это друг мой – Валера Тимощенко, – с этим, со снятием этого кино, мы положили себе за правило, по крайней мере, я ему так сказал: так, в алтаре, в храме – не снимать; только в крайнем случае, когда уже деваться некуда. Почему: да потому что любая бабушка, – я под «бабушками» не старых женщин подразумеваю, а молитвенниц, которых, слава Тебе Господи, застал я их многих, сейчас мало их осталось, старых, на селе очень не хватает… – а он стал [спрашивать]: «и зачем в храм приходят? – В храм приходят за благодатью. – А что это такое? – Да кто вкусил – тот знает». А кто не вкусил, никакая ему свобода не поможет. Никакая. Ну, то есть мы знаем, о чём речь. Бабушка Мария, – спрашиваем её, Господи! – придёт: за восемь километров, пришла, встала: всю Службу – наизусть, ни читать, ни писать не умеет, послушала, и ушла. Чего она?… Стоит… А тот говорит: да, язык какой-то не такой, стоять надо, сидеть нельзя… А у нас, в принципе, в Православии можно не только стоять, можно и сидеть, и лежать даже, если стоять не можешь… Но стоишь-то – мы «мобильник» включаем в розетку для чего? – разрядился, ну вот пришёл и подзарядился. Это сугубо интимное дело – общение человека с Богом. И поэтому, показать это на экране,– я глубоко в этом убеждён, – не то что невозможно – не нужно. Нет, представительное кино когда показывают, представительные какие-то вещи – они необходимы. Но… лучше туда не соваться. Вот показали – и в сторону. Вот – служба такая, там, там. И достаточно. А вот что происходит за дверной ручкой, за входом в храм, это не будет кино показывать, потому что мы там показываем [там происходит] то, как этот Дух Святый, Та Благодать Самая, Сила Божия, имеет Своё проявление в жизни, в обыкновенной жизни человеческой. Сейчас ведь что стало дефицитом? Простые вещи. Любящий муж, – не блудник, чистая вода, чистый воздух, густой лес – чтоб зверья было много, послушные дети – то чего было много. Раньше. Мы не замечали этого. Мы жили в этом свободно. А теперь это стало дефицитом, дефицитом стали самые простые вещи. И вот Церковь нам, – что нам даёт Церковь? – она нам даёт, – а это самое главное, – она нам даёт желание жить, она нам даёт Священную Историю – мы понимаем, откуда мы взялись, и куда мы идём, и мало того, – доверие и желание жить в этой Истории. И её место в мире. И вот показывать это место, любыми способами, безусловно, необходимо. Только не надо соваться туда, чего не понимаешь, потому что это очень интимно – общение человека с Богом. А всё остальное, я считаю, нужно снимать…»
Леонид Донатович Симонович-Никшич: Здесь ставился вопрос о фильме, сначала, как бы по ассоциации, от фильма «Царь», Лунгина, от фильма «Андрей Рублёв», Тарковского. И говорят, что этот фильм – «Андрей Рублёв» – в общем-то ставит религиозную проблематику. Фильм «Андрей Рублёв» абсолютно не ставит никакой религиозной проблематики, и у Тарковского, видимо, не было такой идеи, совершенно. Как так можно было понять, таким образом, интерпретировать – не понятно, потому что фильм – о свободе творчества. Вообще – весь фильм сделан о свободе творчества, о том что, о чём мы, собственно, и говорили. Но дело в том, что Тарковский, как правильно говорил Бурляев здесь, он только шёл к Христу, только шёл к Церкви. Очень искренне шёл, – это верно. Но он только шёл. И он как бы заменил проблематику поиска Бога проблематикой поиска свободы. Эта подмена – она была неправильной с той точки зрения, что, собственно, свободу можно обрести только во Христе. Никакой другой свободы обрести вообще не возможно. Не потому, что это некий тезис, а потому что это тот величайший закон Божественный, который существует во всех нас. И поэтому сегодня мы в фильмах, к сожалению, очень часто видим ложные концепции. Очень часто. В частности, мне – представителю Союза Православных Братств Русской Православной Церкви – хочется сказать о фильме «Царь» Павла Семёновича Лунгина: всё – абсолютная ложь. И о митрополите Филиппе, и о Царе Иоанне Васильевиче Грозном – всё абсолютная ложь. Вчера на секции мы зачитали и приняли, по сути дела, Заявление наше – Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств – оно короткое и я его зачту, и на этом, собственно, можно закончить будет, чтобы много времени уже не отнимать.
«Сегодня понятно, что русские православные люди относятся к таким прямым идеологическим диверсиям, как фильм Павла Лунгина «Царь» – уже высказывалось около 10-ти уважаемых пастырей Церкви, писатели, режиссёры, учёные, журналисты, общественные деятели и даже целые организации, такие как фонд Василия Великого, – мнение у всех одно: фильм «Царь» есть кощунственное поругание как Русской истории и Русского Царства, так и Русской Православной Церкви. Правда, некоторые православные активисты пытаются оправдать и даже восхвалять фильм за то, что митрополит Филипп», – это к нашей теме, – «в нём постоянно требует милости и прощения, призывая жестокого Царя-Зверя», – Иоанна Грозного, то есть, – «прощать государственных изменников. Мы им дали достойный отпор. Протоиерей Всеволод Чаплин», – всем известный, который вёл вчерашнюю секцию, – даже очень метко заметил, что образ, созданный Янковским…», – кстати, с моей точки зрения, в фильме произошёл удивительный феномен: Лунгин сделал определённую концепцию митрополита Филиппа, Янковский, будучи абсолютно гениальным актёром, пытался показать не митрополита Филиппа, а пытался вырваться из тех сетей, в которые его загнали режиссёр и вся концепция фильма, пытаясь создать хоть какой-то образ какого-то живого человека – и ничего не получалось именно в силу вот этой вот «кунсткамеры», в которую его посадили; это было смотреть ужасно тяжело на эти мучения актёра…
Так вот, «отец Всеволод Чаплин очень метко заметил, что образ, созданный Янковским, это скорее либерал-идеалист Андрей Дмитриевич Сахаров, а никак не митрополит Филипп, который никак не мог призывать Царя миловать настоящих государственных преступников. Но такая мягкая интеллигентская констатация отца Всеволода нам представляется отнюдь не достаточной. Мы считаем, что фильм «Царь» является, несомненно, прямой идеологической диверсией против Русского Царства и Русской Православной Церкви».
Это я говорю от имени Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств Русской Православной Церкви, а не от себя лично.
«Выступая на закрытом обсуждении фильма в Государственной Думе я заявил, что фильм «Царь» обливает грязью Русского Царя и Русский Народ именно в то время, когда нам, русским, как хлеб, как воздух, для исцеления души и тела требуется не очернение своей истории, а наоборот – её слава, героизация, что в кинематографе, литературе, искусстве должна быть создана галерея положительных образов Русских князей, Царей, священников, митрополитов, Патриархов, созданная не как уродливая карикатура и обливание их грязью, а как пример для подражания и как некий духовный идеал.
Мы, Союз Православных Хоругвеносцев и Союз Православных Братств Русской Православной Церкви призываем», – призываем всех нас здесь находящихся, и более широко – в Церкви – всех наших христиан, – осудить фильм Павла Лунгина как духовное кощунство и намеренную, повторяю, идеологическую диверсию против, пусть медленно, но неуклонно возрождающегося нашего Отечества священного – России. И она возродится, не смотря на происки всех Элемов Климовых», – я имею ввиду фильм «Агония», – «и Павлов Лунгиных. Возродится! Так как обещал нам преподобный Серафим Саровский».
Подписало это Заявление очень много организаций, вчера, очень много организаций очень серьёзных православных, и не только православных, которые были вчера все на нашей секции. Вот наше серьёзное отношение к фильму Павла Лунгина. Я ему это прямо говорил совершенно, в Госдуме, потом была дискуссия на радио, на «Русской службе новостей», куда он должен был придти, но, к сожалению, он не пришёл, вместо него пришёл Николай Сванидзе. И вот что интересно. Николай Сванидзе полностью защищал фильм Павла Лунгина, своего друга. А я оппонировал, соответственно. И что получилось: зрители – 70%, сразу же, на нашей стороне. Слушайте, 70% – это полный, так сказать, разгром позиции Николая Сванидзе и Павла Лунгина. Вот результат. Поэтому, надо спокойно совершенно к этому относиться и, конечно же, как здесь очень правильно говорили и батюшки, и все наши известные писатели и режиссёры, – нужны положительные образы, постоянно нужны положительные образы. Русских священников – в первую очередь. Только это даст возможность людям подняться духовно».
Протоиерей Игорь Шестаков (глава Молодежного отдела Челябинской епархии и настоятель Свято-Троицкого храма города Челябинска протоиерей): «Конечно, ни в коем случае никто не хочет отнимать у художника право свободно творить. Я считаю, что это право священно, оно дано художнику Богом и никем иным, потому что человек, который желает быть человеком искусства – это только соработник Богу, для того, чтобы донести до всех остальных красоту сотворённого Богом мира и гармонию, в которой он желает жить как художник. Но вместе с тем, как мне кажется, два момента, которые следует отметить особо. Во-первых, конечно же, хотелось бы пожелать тем, кто сегодня снимает фильмы на православную тему, чтобы всё-таки разрушить стереотип, который долго складывался – о нём сегодня говорили очень много, повторяться не следует, – разрушить стереотип восприятия священнослужителя. Это – раз. А во-вторых, пожалуйста, увидьте в священнослужителе самого обыкновенного человека, с его проблемами, заботами земными, в том числе и в снискании хлеба насущного. И на самом деле, вот говорили, вот священников хотят, в известном каком-то [случае], мифологизировать… Да не надо мифологизировать. Почему? – потому что лубок не менее отвратителен, чем пародия. Когда пытаются из человека выставить некоего сусального святого, получается ещё хуже. Почему? – потому что тогда к ветхому платью, – по евангельскому слову, – пришивают новую заплату. И когда она отрывается, дыра выглядит просто ужасно. Я полагаю, что действительно объективный взгляд сегодня на священнослужителей позволит увидеть, что среди нас есть не только дремучие, «ветхие денми» старцы, которые безконечно говорят «почто» и «обаче», но среди нас есть люди, которые закончили не один и не два ВУЗа, и многие учились не только в нашей стране. То есть, не сегодня всё-таки за современным духовенством идут не только те, – вот как батюшка сказал, наш уважаемый, отец Виктор, – не только наши бабушки на приходах, у нас сегодня на 65 на 70 % прихожан – это люди до 45-ти лет! То есть это молодые люди – те люди, вклад которых в жизнь страны, в экономическую, политическую, социальную [составляющие]… очень трудно переоценить…»
См. также на эту тему:
27-11-2009 Глава СПХ и СПБ Леонид Симонович-Никшич выступил с критикой фильма "Царь" на Рождественских чтениях в Москве
03-11-2009 Леонид Симонович-Никшич разгромил в прямом радиоэфире Николая Сванидзе в споре о личности царя Ивана Грозного
02-11-2009 "А "Царь"-то не настоящий!": в Москве прошел пикет против нового фильма Лунгина
13-10-2009 Глава СПХ выступил с резкой критикой фильма "Царь" после закрытого премьерного показа в Государственной Думе
