“ПОРТРЕТ НАРОДА РУССКОГО”

Унтер–офицер Царской армии Фома Данилов, уроженец Самарской губернии, принял мученическую смерть за веру Православную 21 ноября (старого стиля) 1875 года. День его памяти – 6-е декабря нового стиля.

Подвиг этот, исключительный сам по себе, особо прозвучал и в то время, в конце либерального 19 века. Об этом писал Федор Михайлович Достоевский в “Дневнике писателя 1877г.” за январь, в главе “Фома Данилов, замученный русский герой”. Особое значение этот подвиг приобретает в наши дни, требуя размышления и осмысления как его самого, так и нашей надежды на возрождение России. Видимо, не случайно в Самаре потихоньку вновь, как и до революции, в последние годы началось почитание мученика Фомы Данилова.

Появился портрет-икона Фомы–воина, он написан самарским иконописцем Николаем Мостовых три года назад и хранится в Самарской Духовной семинарии в ризнице. На нем изображен статный молодой русский воин, чистое открытое лицо отмечено внутренним благородством. Образ написан по канону иконы Царевича Алексия. Фома-мученик изображен в белой гимнастерке-косоворотке – военной полевой одежде среднеазиатского похода, в красном плаще – символе страдания за Христа, с крестом – символом мученической кончины, на развернутом свитке слова: “Аз есмь христианин”.

Толчком к написанию портрета стала статья “Воин-мученик Фома Данилов” в книге “Подвижники Самарской земли”, где было указано, что Фома – наш самарский святой, уроженец села Кирсановка Бузулукского уезда, который в то время входил в состав Самарской губернии.

Вот что сообщалось в этой статье: “В г. Ташкенте в квартировавшем там 2-м туркестанском стрелковом батальоне был каптенармусом унтер - офицер Фома Данилов, происходивший из крестьян. Трезвый, честный, усердный и распорядительный по своей должности служака, Фома Данилов был и вполне благочестивый человек, любил посещать храм Божий. На родине у него остались молодая жена и 6-летняя дочь. Сам он также был не старше 30-ти лет отроду.

Началась война с ханством Кокандским (1874 – 1875 гг.). При следовании отряда в Наманган Данилов, желая перегрузить имущество батальона со сломавшейся в дороге арбы на другую, отстал от прикрытия и был захвачен в плен шайкой кипчаков. Пленника доставили в кокандскую крепость Маргелан и вывели на площадь перед дворцом. Предлагали ему перейти в мусульманство, обещая богатство и хорошие должности, а в случае отказа угрожая расстрелять. Данилов с негодованием отверг эти предложения, говоря: “Я родился христианином, христианином и умру, а своему Царю дал клятву не изменять и буду ему верен”. Тогда несчастного подвергли разным истязаниям…Но Данилов только тихо молился. В третий раз пробовали его прельстить, но он громко сказал: “Не изменю я Богу и Царю, а хотите убить, так убейте!” Кипчаки хотели снять с Данилова крест, но он не позволил, сказав: “Погодите немного, когда умру, тогда возьмете”. Креста с него не сняли. Был сделан залп: упал Данилов, но в страшных мучениях жил еще около часу, тихо шепча слова молитвы. Смерть унтер-офицера Данилова произвела глубокое впечатление на присутствовавших при его казни: народ, расходясь, говорил, что “русский солдат умер, как батыр (герой)”.

Царь Александр Николаевич всемилостивейше назначил вдове Даниловой пожизненную пенсию по 120 рублей в год, а земство Самарской губернии собрало в пользу вдовы и дочери своего земляка и молитвенника 1320 рублей”.

В чем же особое значение этого подвига самарского солдата? Обратимся к “Дневникам” Достоевского. Вот что он пишет со свойственным ему горячим чувством: “Да это - эмблема России, всей России, всей нашей народной России, подлинный образ ее, вот той самой России, в которой циники и премудрые наши отрицают теперь великий дух и всякую возможность подъема. Чтобы судить о нравственной силе народа и о том, к чему он способен в будущем... надо брать в соображение не ту степень безобразия, до которого он временно и даже хотя бы и в большинстве своем может унизиться, а надо брать в соображение лишь ту высоту духа, на которую он может подняться, когда придет тому срок. Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств предшествовавших и преходящих, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный, дар, родившийся вместе с народом. Ведь тут дело произошло в совершенной безвестности, в глухом углу, да и сам Фома не мог думать и, наверное, не предполагал, что его подвиг огласится по всей земле Русской... Тут именно – как бы портрет, как бы всецелое изображение народа русского”.

Разве это и не о нашем времени говорится?! А теперь, тоже в эпоху “безобразия”, которое одно только, кажется, мы и видим вокруг, подвиг мученика Фомы, такого неприметного в обычной жизни, сегодня повторяют такие же неприметные в обычной жизни русские парни, как Евгений Родионов и другие. Вновь “пришел срок” и дух народный вновь являет свою высоту.

В самарском храме во имя мученика Иоанна Воина копия хранящегося в семинарии портрета Фомы-мученика уже два с половиной года находится над панихидным столом, прихожане храма постоянно вписывают его имя в поминальные записки.

Настоятель храма иерей Игорь Соловьёв рассказывает:

- В 1995 году началась чеченская кампания, и наши солдаты в Чечне стали отдавать свою жизнь. А мы до этого прочитали с первым проректором Самарской Духовной семинарии игуменом Вениамином о мученике Фоме в книге “Подвижники Самарской земли” и стали искать, где еще говорится о нем. Нашли у Достоевского, который писал, что если бы это произошло на Западе, они бы прокричали о нем на весь мир. Мученическая кровь постоянно питает нашу Церковь. Считается, что мученики за Христа жили в первые века христианства, потом был относительно спокойный период, и уже 20-ый век дал сонм новомучеников российских. Но высокий пример мученичества дал и ХIХ век. 70-е годы ХIХ века – разгул либерализма в России, усиливаются различные секты, народовольцы покушаются на Царя, а тут простой русский воин отдает жизнь за веру, за Царя. С отцом Вениамином мы составили “Службу мученику Фоме-воину, иже в Маргелане пострадавшему”, составили Житие мученика-Фомы и отправили в Москву. Пришел ответ от Митрополита Ювеналия, возглавляющего комиссию по канонизации, где указывалось, что нужно точно знать дату его смерти и место его захоронения. Но это очень сложно за давностью лет. Сейчас ведь новомучеников прославляют, точно не зная дату смерти, хотя они умерли всего 50 лет назад. Пока вопрос не решен именно из–за того, что неизвестно, где он погребен.

- Есть ли случаи помощи от Фомы-мученика?

- Мы поместили его образ над панихидным столом, в надежде, что люди, которые будут заказывать панихиду по воину Фоме, получат от него утешение. И это уже происходит. К нам сюда часто приезжают матери солдат, которые служат у нас в военной части на Кряже. Одна мама приезжала сюда летом к своему сыну, он болел. Пришла к нам, и мы посоветовали ей помолиться святому мученику Иоанну-воину и заказать панихиду по воину Фоме. Их проблема разрешилась чудным образом. И сейчас одна мать из Сибири ухаживает за больным сыном-солдатом, устроилась у нас сторожем, чтобы заработать на лекарства сыну, ночами молится в храме и просит и у воина Фомы помощи в решении проблемы, потому что сын сильно болеет, а его не комиссуют. Тут военный городок, военная часть, часть МЧС, наш храм назван в честь Иоанна-воина. Так Господь устроил, что и Фома-воин – наш покровитель.

- Почему Фому-мученика называют сибирским святым?

- До покорения Средней Азии она считалась в подчинении сибирского генерал-губернатора. Фома Данилов пострадал на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, но так как это двунадесятый праздник, к тому же город был взят русскими войсками 6-го декабря и расследование проводили 6-го декабря, решили праздновать день его памяти 6-го. Видимо, его там и захоронили. Сейчас это территория Узбекистана. Надо списываться с Митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским Владимиром, может быть, он сможет прояснить этот вопрос. Возможно, останки мученика Фомы привезли на родину. Возможно, потомки Фомы Данилова живут до сих пор в Самаре.

Подвиг воина-мученика Фомы Данилова, как и подвиги воинов-мучеников нашего времени, очень важен для нашего национального самосознания. Он свидетельствует о том, что народ русский в глубинах своего духа остался Православным, а значит, у него есть будущее.

Святый страстотерпче воине Фоме, моли Бога о нас!

Людмила Белкина. 29 ноября 2002

Газета "Благовест". Самара