Новый Мученик за Христа и Россию отец Анатолий Чистоусов

МИРОТВОРЦЫ

Писатель Виталий Носков: Известный сибирский святой преподобный Далмат, в миру Димитрий Иоанович Мокринский – монах который основал знаменитый Далматовский Успенский монастырь. До этого его биография была биографией воина – до 50-и лет он воевал, ходил в походы. А в 50 лет, когда умерла жена, Далмат оставил Тобольск, оставил детей и ушёл в Невьянский Богоявленский монастырь, где по его святости, монахи решили сделать его наставником. Но, пережив страшные личные трагедии, весь порубанный, израненный, он мечтал только об одном: остаться одному и подумать о своей жизни и молиться Богу о спасении души и о спасении других людей…

Монах Далмат, прожив 103 года, сумел на той территории, которая была монастырю подвластна во всём крае, умиротворить людей: перестали ссориться, перестали воевать друг с другом. Но этот путь был очень длинным. Четыре раза горел монастырь, сжигаемый то калмыками, то сибирскими татарами и все те монахи, которые были у Далмата, которым он был духовным отцом, погибли. Четыре раза горел монастырь, а потом нападения прекратились. И уже в конце 19-го века – начале 20-го века мусульмане, уходя служить в Русскую императорскую армию, приходили в усыпальницу Далмата и брали с собой землицу на службу, и все возвращались живыми.

В городе Грозном в храме Михаила Архангела я встретил реального Далмата наших дней – о. Анатолия Чистоусова, белого священника. Священника, который пришёл в храм на службу, когда храму было 103 года. Для меня это было какое-то чудесное откровение. Долмат умер в 103 года, и эта цифра – 103 года – прозвучала, когда я впервые вошёл в храм Михаила Архангела. В самые отчаянные, тяжёлые бои в Грозном, в январе 1995 года, службы не прекращались в храме ни днём, ни ночью.

Батюшка о. Анатолий, с которым я много раз беседовал и много раз видел его живого, ибо я многократно бывал в Грозном, я всегда первым делом ехал в храм, конечно. Потому что нужно было поклониться святыням, простреленным иконам, попросить у батюшки благословения. Посмотреть на него – на героя. Потому что, я и тысячи других людей приезжали, уезжали – он оставался на месте, окормлял паству и нёс свой крест до конца.

Говорит отец Анатолий Чистоусов: “Сейчас мы переживаем очень тяжёлое и трудное время. И вот вы сами видите, что осталось от города Грозного и от нашего храма, который был гордостью нашего города Грозный и всей Чечни даже. Потому что таких храмов, как здесь, не было. Этому храму 103 года и он был раньше храм для военнослужащих царской армии. Очень красивое убранство было. С виду он вроде бы неказисто так смотрится, но внутри, кто бы не приходил и откуда бы не приезжали – все восхищались замечательными старинными иконами, произведением росписи, иконостасом, и вообще служить было в нём – одна благодать”.

В апреле 95-го года храм Михаила Архангела города Грозного представлял из себя совершенно разрушенную церковь и немножко отстроенные помещения для священнослужителя и паствы. И когда я впервые встретился и со священниками и просто с людьми, которые спасались при храме – это было огромное количество людей. Потому что храм православный, которому на тот момент было 103 года, был единственным местом, где русские могли собраться в безопасности, где они могли получить хлеб, воду, где они могли получить ответ на какие-то жгучие мучительные вопросы, которые у них были. Потому что русские тогда, в тот момент чувствовали себя отрезанными от всего мира.

Война гражданская, война в Чечне – это постоянно рядом мирные люди, это постоянно люди, которые страдают, за которых несёт ответственность не Армия, а те политики, которые довели державу до такого состояния, до братоубийственного конфликта чудовищного. Это… это, просто – БОЛЬ! Это БОЛЬ!

Вот что говорит по этому поводу о. Анатолий Чистоусов: “Очень много людей здесь, в основном стариков, детей, женщин, сидят в подвалах, по полтора месяца не видят белого света, голодные, холодные… Как они питаются – только одному Господу известно. И вот тем, кто здесь вот в округе живут – прихожане наши – конечно же, кто приходит в храм, мы стараемся никому не отказать: или словом, или продуктами питания – всех поддержать и обогреть”.

Батюшка о. Анатолий в своих молитвах просил у Господа, чтобы как можно скорее прекратилась война и чтобы каждый русский солдат, который идёт в бой, остался жив.

 

ОТЕЦ АНАТОЛИЙ

Священник о. Анатолий Чистоусов родился в Кировской области. В его роду были потомственные священники. Волею, так сказать, своего разума он стал сначала офицером. Закончил Даугавпилское училище штурманов. Он длительное время был офицером-воспитателем. Что такое офицер-воспитатель? В общем-то это учитель, который пытается из подчинённых сделать настоящих людей, что ему очень и очень удавалось. Как говорит о. Александр Фисун, духовник о.Анатолия, о. Анатолий на работу шёл первый, а за зарплатой – последний. Поэтому переход его вот в это новое, как бы, качество, в то чтобы стать священником, был каким-то очень спокойным и довольно быстрым.

Рассказывает о. Александр: “Через какое-то время – год, примерно, – он уволился, и тогда мы поехали с ним к о. Кириллу (Павлову, - ред.). Я сначала заочно спросил у о. Кирилла на него благословения, а потом взял его и мы поехали в Лавру Троице-Сергиевскую, и с о. Кириллом он побеседовал и о. Кирилл его благословил принять священство. После этого мы вернулись и дальше он опять пошёл к Владыке, и там после определённой подготовки его рукоположили в диаконы и потом почти сразу же во священника. Владыка сказал: “ты военный, вот тебе, значит, там и место”. Грозный был уже тревожный, а он, собственно, всегда был тревожный – даже в самые хорошие времена ”…

То послушание, которое он понёс сразу же, как священник, это было принятие наставничества в храме Михаила Архангела в городе Грозном. Это было жесточайшее испытание, но, видимо, власти Ставропольской епархии рассудили так: раз человек военный и ориентируется правильно в ситуации – очень выдержанный, спокойный, доброжелательный, мягкий, то с этой задачей справится.

Когда о. Анатолий принял священничество и получил это послушание строгое, то оказалось – это его судьба. Послушание очень важное, потому что о. Анатолий, став благочинным церквей Чеченской республики, сразу попал во внимание всех, находящихся в России... И он в своих проповедях всегда говорил о той страшной беде, которая Россию постигла, и призывал и чеченцев, и русских к миру. И чеченцы приходили на Богослужение, и в храме получали всегда хлеб и воду так же как все остальные. Отец Анатолий помогал выезжать людям в другие города, принимал миротворческие группы, которые привозили гуманитарную помощь. Он благодарил и Ставропольских казаков, и Терских казаков, которые привезли “гуманитарку”, когда в церкви было очень холодно… То есть о. Анатолий без помощи никогда не оказывался, и сам всегда помогал людям.

О. Анатолий Чистоусов: “Все мы очень благодарны всем, кто оказывает нам посильную помощь. И в восстановлении вот этого будущего храма, и с продуктами питания и продовольствия, и особенно казачеству хотелось бы выразить слова благодарности за то, что вот как-то по-отечески и по-христиански отнеслись к чаяниям нас всех и это, как бы это сказать… милость Божия! Нежданно-негаданно Господь послал нам такую помощь, два больших камаза, полностью гружённых продуктами. Конечно, для всех страждущих это будет большая помощь. Спаси Господи!”

 

ИСПЫТАНИЕ

Эту историю я услышал от о. Анатолия. Рассказывал он: когда железнодорожный вокзал в январе был в осаде, когда боевики “зажали” десантников, то приехали боевики в церковь, под дулами автоматов посадили его в машину, привезли к железнодорожному вокзалу, приказав ему уговорить русских солдат сдаться. Был там в этот момент Сергей Адамович Ковалёв. По его рассказу, Сергей Адамович Ковалёв, с мегафоном, уговаривал русских солдат сдаться, что-то обещал им там, сулил. Говорил им, что, мол, вы пришли на чужую территорию, что эта земля не ваша… А батюшка о. Анатолий единственно что сделал – перекрестил солдат и благословил. Благословил их на то чтобы они, выжили, на то чтобы они вернулись к своим матерям, к жёнам, к сёстрам.

Там в Чечне произошло удивительное: какие-то тёмные силы в России хотели нас в этой войне погубить окончательно. Мы так бездарно зашли, просто бездарно, жестоко по отношению к собственной армии зашли в Грозный, погубили там людей при первом штурме… Видимо были какие-то задачи, о которых мы сегодня можем только догадываться: растоптать окончательно дух нашего Воинства героического. Пресса кричала: какой это героизм?! – пришли в город порядок наводить на бронетехнике! Насильники!! Убийцы!!! – Нет никакого величия военного!.. Нет! Нет испытаний никаких! А о. Анатолий просто перекрестил наших солдат и благословил. Молча. И этим разрушил все их вопли.

Рассказ участников штурма:

– Я капитан Антонов. Только что “положили” моего друга. Мы с ним служили 10 лет вместе. Учились вместе… Только что он погиб впереди. Поймите, что эта война не нужна никому абсолютно. Но мы здесь находимся и мы будем воевать до последнего. Я буду мстить – сегодня, завтра – пока буду живой. Я приеду туда домой к себе, и я буду мстить тем, которые нас послали сюда. Это однозначно. До конца жизни буду мстить. Вот у меня автомат – я его не сдам вообще. Я буду стрелять тех, которые нас отправили сюда. Только прошу единственное: по радио не передавайте всех этих Отто Лацисов и остальных, которые говорят, что мы враги народа, что мы здесь убиваем мирное население. Мирное население живо – сидит вот здесь. А мой товарищ лежит рядом, без руки. Не смогли его спасти. Не смогли…

– По радио и на телевидении я не слышал не разу, чтобы показали репортаж о том, как мы здесь воюем. Реально. Как идём без БТРов куда-то в наступление… Как нам своя авиация 1-го января “подарочки” сбросила – весь полк накрыла… Как в Грозный входили… Потом, когда нас вывели из Грозного, когда своя авиация нас разбомбила, заходили с другой стороны. Я не знаю сколько БТРов в первом батальоне, – у нас здесь полк с двумя батальонами, – в нашем батальоне было 5 БТРов, остальных всех посадили на ГАЗ-66 и поехали дальше – брать Грозный. Вот так вот мы и вели войну.

Так вот – в этом и было испытание для Русской армии, для её Вооружённых сил: нужно было выстоять. Нужно было преодолеть вот это всё, что с нами, с людьми в погонах случилось. Нужно было, как всегда в России, когда такие чёрные дни наступали, такие чёрные годы, нужно было как птица Феникс в этом страшном огне возродиться снова.

Рассказ русских офицеров:

– Всем, кто сюда приехал, хватило мужества, самого натурального, и офицерского достоинства и понятия чести и долга. И те же ребята, каждый из которых, в принципе, мог, скажем так, от той же армии или откупиться, или, просто-напросто стать “бегуном”, получать где-то на гражданке деньги, – нет, он сюда приехал отдать свой долг, долг России – то есть своей Родине. И когда приезжали сюда матери, сын матери сказал: говорит, – мам, ты извини меня, я не могу уехать, я не могу оставить своих боевых друзей. Как я буду себя после этого чувствовать, как я буду смотреть в глаза своим друзьям?

– И такой случай не один. Ко мне тоже в группу приезжал, из Саранска, отец к солдату, хотел забрать моего снайпера. А он так и сказал: говорит, – пап, я, – говорит, – останусь. Отец плакал, его уговаривал, провожал он его до Моздока, но сын так и отказался уехать.

– Нет у нас “больших идей”, нет “большого” чего-то. Тут чисто войсковое товарищество, вот есть товарищ, есть я , есть он – и стоим друг за друга. Войсковое братство. Войсковое товарищество. Никто друг друга никогда не подставляет. Воюем, есть приказ – выполняем. Всё. Больше нам ничего не надо. Главная задача: главная задача, чтобы выжил он, выжил товарищ, больше нам ничего не надо.

– Об этих ребятах, которые здесь находятся, я ни об одном, подчёркиваю – ни об одном! – плохого не скажу. Никогда. И я им очень благодарен. Вот в Афгане меня прикрывали мальчишки, обычные мальчишки, которые, я не знаю, может с девчонкой они когда-то целовались, а может и нет. И мне очень обидно за них, что им приходится за политиков отвечать, ошибки допускают политики, а исправлять приходится им.

…Никому не расскажем, как нам трудно бывает,
Как нам горько и больно за погибших друзей,
Но вдвойне нам обидно, когда люди с экрана,
Что войны не видали говорят нам о ней
И никто не узнает, как бывает нам больно,
Что порою не в силах мы кому-то помочь,
Но уходят в бой группы батальона спецназа,
Крепко сжав автоматы, растворяяся в ночь
Пусть простят нас родные, что мы редко им пишем,
Нам порой не до писем, да и что тут писать? –
Жив-здоров, всё нормально! У меня всё в порядке,
Ты прости, дорогая, что опять нужно ждать…
Вам о нас не расскажут в газетах ни строчки
И экран голубой не покажет о нас,
Мы ребята простые – батальона разведки,
“Летучие мыши” называют здесь нас
Мы обычные парни батальона разведки –
“Летучие мыши” называют здесь нас.

Священник Сергий Жигулин: “Солдат попал в плен, не знаю, правда, какой части, его фамилия Сорокин, его дедушка – один из старейших прихожан одного из старейших храмов Москвы, обратился к Патриарху с просьбой содействовать поиску и освобождению. “Красный крест” дал сообщение его матери о том, что он находится в районе Шатойском, в селе Асланбека Шарипова у какого-то полевого командира по имени Леча. И вот мать вылетела 10-го числа из Москвы, даже раньше, до Рождества. 10-го числа с ней была последняя связь из Грозного. И больше связи с ней не было. Теперь уже семья волнуется за неё: добралась ли она туда? Не добралась? И вообще каково положение? Патриарх дал мне указание, что бы, так сказать, используя все наши каналы, с мусульманским духовенством и с военными, что-то попытаться сделать”.

У отца Сергия была задача повстречаться с боевиками и узнав о судьбе русского солдата, договориться, если возможно, об обмене. Это была личная просьба Патриарха всея Руси Алексия II, который знал семью этого солдата, пропавшего без вести. Второй священник – настоятель храма Архангела Михаила в Грозном – о. Анатолий Чистоусов мог и не ехать. Мог просто поехать водитель. Но он, пожалев водителя, пытаясь сохранить ему жизнь, и хорошо понимая, как они с о. Сергием оба рискуют, сам сел за руль и они поехали.

Повстречались они с Ахмедом Закаевым… Так вот на обратной дороге, после успешных, как бы, переговоров, когда Закаев пообещал что-то положительное, – машина о. Анатолия была остановлена группой боевиков. Они захватили о. Сергия и о. Анатолия. Избивали они о. Анатолия, применяли к нему пытки. О. Сергию сломали руку. И вот сейчас о. Сергий не раз повторяет и в своих печатных статьях и во время своих выступлений на радио и телевидении, что у о. Анатолия были такие просветлённые глаза, и эта переживаемая боль физическая, отступала, когда о. Анатолий думал о Христе, о Боге, и говорил о том, что пострадать за Христа – разве это не благое дело для русского православного священника?!

Подчёркиваю, что о. Анатолий Чистоусов содержался не у какого-то простого полевого командира, а содержала его “государственная ичкерийская власть” в лице как бы их госбезопасности. Они говорили, что о. Анатолий якобы участвовал в защите железнодорожного вокзала, что он, якобы, водил людей в атаку – то есть о. Анатолий был для них фигурой знаковой и очень могучей. Ведь что такое “война в Чечне”? По всем разговорам боевиков, по их пропаганде, по удуговской, – “война ведётся между русскими и чеченцами”. Так вот о. Анатолий Чистоусов был Великий Русский человек, Миротворец. Естественно, став таким человеком, человеком, который имел духовную власть, и человеком, который опровергал своей жизнью и служением эту легенду подлую, что русские – это, дескать, мерзавцы все, убийцы, грабители, империалисты, что они бедную Чечню истерзали, якобы, всю жизнь грабили её, наживались на её нефтяных богатствах… Он своим присутствием, своей жизнью опровергал всё это. Требовали принять мусульманскую веру: избивали, пытали, но он ничего не подписал и ничего не предпринял во своё земное спасение. И вот в феврале, поняв, что они ничего от этого человека не добьются, они его расстреляли…

Священник Герман Калинин: “Подвиг протоиерея Анатолия – это пример всем священникам, пример всей Православной церкви, это светлый образ, который, – мы видели с вами его ещё живым, – сохранится надолго в нашей памяти”.

Где-то около года назад во время одной из спецопреций в горной Чечне было обнаружено тело боевика на котором были найдены документы “государственного департамента государственной безопасности Ичкерии”. Так называемый расстрельный список. Там есть те люди, которые подписали “приказ о расстреле” о. Анатолия. Там “военный прокурор Ичкерии”, там и командир группы захвата “департамента государственной безопасности Ичкерии”…

Те, кто знал отца Анатолия, любил и всегда верил в него, ждут, что тело его будет найдено. Естественно, он – Русский святой, пострадавший за веру Православную. МУЧЕНИК.

У Бога – все живы. Поэтому для нас он всегда был и останется добрым, святым, чистым как ангел, человеком. Я вот вспоминаю его всегда, как человека с какой-то такой очень грустной улыбкой в глазах, всегда очень точного в движении, всегда какого-то умиротворённого. Спросил я его: “батюшка отец Анатолий, почему всё-таки храм в городе Грозном сгорел? Почему Бог попустил это всё?” И ответил мне батюшка: “По грехам нашим, ибо мы маловерны ”. Война в Чечне – это ещё испытание на истинную веру. Так вот отец Анатолий Чистоусов, бывший майор Российской армии, не отказался от веры Православной. Человек воспитанный государством, получивший знания твёрдые, будучи уже мужем, знавшим огромное количество молитв, знающим Богослужение, умеющим ответить на все самые тяжёлые, страшные вопросы – этот человек, уже муж, находил ответ на такие вопросы. А что может солдат 18–19-летний? Что с него, когда в школе учили “ни так, ни сяк”, когда его возрастание духовное попало на момент, когда всё старое разрушилось, а новое не приобрелось? И когда “новое” создавалось, о “старом” вообще старались забыть. Кто кроме Патриарха и Русских священников, когда начался подъём Русского Православия и храмов наших, и монастырей, с 85-го года, кто ещё этому молодому человеку с экрана телевизора мог сказать: ты Русский, ты – Великоросс, за тобой огромная культура, надо знать её, надо любить её, надо помогать ближнему. Никто. Этого не было. Мы так активно во всех смыслах разоружались. Вот почему простой парень, солдат Женя Родионов, его подвиг – это самое большое чудо и это тоже Божие повеление огромное, что мы о нём узнали.

Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих: убиенного протоиерея Анатолия, убиенного Воина Евгения и всех почивших отцев и братиев наших… Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. …Ты еси Бог и узы окованных разрешивый, Сам и души раб твоих упокой. И ныне и присно и во веки веков. Аминь. Вечная память. Вечная память. Вечная память. Души их во благих водворяться и память их в род и в род…

 

ВОИН ЕВГЕНИЙ

Любовь Васильевна Родионова: “23-го октября, много лет назад, мы с мужем поженились и 23-го октября, 20 лет спустя, своими руками я выкопала своего сына из земли и привезла сюда, похоронила… Надпись “прости, сынок” – это как моя вечная вина перед ним. Он погиб в семи километрах от меня. Я не могла его найти…”

Ведь когда Евгений Родионов, пограничник, попал в плен, боевики склоняли его к предательству, но он отринул всё это напрочь. Чеченский полевой командир с ножом в руках, поняв, что просто уговорами, избиениями русского парня не сломать, увидя крест на груди Евгения, решился на самое главное испытание – сказал ему: снимешь крест с груди, отречёшься от веры православной – жив останешься, мы тебя потом, может быть, поменяем… Не снимешь крест – вот сейчас тебе горло перережу и голову отрежу. Вот сейчас, в эту секунду тебе решать: жить тебе дальше, или нет. И Евгений креста не снял.

Все те силы, которые Мать наша Россия имеет, всё в этом человеке собралось воедино, всё всколыхнулось и ответ его был один. Ответ его был один: не сниму. За что был замучен, горло перерезали и голову отрезали.

Господь его тем отметил – такой страшной смертью. В стародавние времена, когда вера христианская создавалась, наша православная вера, вот это усекновение главы было как бы самое высокое испытание для православного человека, и тот прямой шаг ко Господу.

Был такой случай, о котором писал Достоевский, в 19-м веке, – и вот тогда, в отличие от нашего времени, такого человека сами азиаты вернули, вернули тело его с воинскими почестями. И этот человек был великий герой, он от веры не отрёкся. Это была военная компания в Средней Азии. А здесь всё было абсолютно наоборот. Женя Родионов – это как бы Божие повеление огромное что мы о нём узнали. А я глубоко уверен, что таких случаев были десятки, если не сотни, потому что ну как жить, став предателем, дальше?

И вот этот мальчик, воин, МУЖ, – после такой смерти он МУЖ, конечно, – из которого бы вышел, со временем, офицер, защитник государства – он своим ПОСТУПКОМ, вот этим не предательством, НЕ СНЯТИЕМ КРЕСТА УЖЕ СЕГОДНЯ ВОШЁЛ В ЛИК НАШИХ СВЯТЫХ.

Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих: убиенного Мученика Воина Евгения и всех Воинов на поле брани живот свой положивших за Веру и Отечество и о еже проститися им всякому согрешению вольному же и не вольному и сотвори им вечную память. Вечная память, вечная память, вечная память.

С 91-го года русскому человеку в Чечне некому было пожаловаться на то, что у него украли машину, убили жену, похитили дочь. В общем-то никто эти уголовные дела не заводил. Если ты русский, если у тебя похитили дочь и изнасиловали, то тебе пожаловаться было некому, тебе оставалось только одно, или искать свою дочь самому, или броситься в Терек и утопиться, или собирать свои вещи и бежать оттуда, пытаясь забыть всё, что было в твоей судьбе. Вот таким образом в этот период, с 91-го по 94-й год у преступников, вышедших из тюрем – из Наурской, из Грозненского Сизо, – например, из наурской тюрьмы вышло 300 человек, которые стали костяком “Наурского батальона”, – то есть там в Чечне в жизни преступника, настоящего преступника, многократно судимого, произошло самое важное: он получил власть и оружие. Он мог зайти в любую квартиру, взять любую женщину, которая приглянулась ему, отобрать вообще всё, что угодно. Я полагаю, негласно это всё фиксировалось, наверняка там работали сотрудники уголовного розыска, собирали эту информацию, копили её. Но реализовать её кто мог в той ситуации? – реализовать её практически было не возможно, потому что нужно было заявление потерпевшего, нужно было заводить уголовное дело, а кто будет заводить это уголовное дело на территории, подвластной Дудаеву и его боевикам, когда те же сотрудники Прокуратуры российской могли быть “благополучно” похищены, украдены и убиты если деньги за них не дадут.

На похищениях людей, на работорговле, на людократии чеченские боевики имели в год миллионы долларов. Похищались люди не только из близлежащих к Ичкерии областей, Ставрополья, Ростовской области, Грузии, ещё ряда земель: Ингушетии, Дагестана, – похищались люди прямо из Москвы и вообще из всей России. Ведь что происходило? Захватывали ребёнка, пальчики отрезали, папе отсылали в Москву или в какой-то другой город. Вы бы видели эти жуткие кассеты, эти сцены истязаний, изнасилований людей, специалистов, которые работали в Чечне, совершенно по мирной специальности, прикованных к батарее наручниками, когда их бьют длинной палкой и заставляют показать перед камерой в пластиковой бутылке мочу, перемешанную с кровью, давая знак, что человек – ещё немного, и погибнет. Вымогательство было безумное, страшное.

Так вот я лично сделал для себя вывод, что вот эти слова – из православного катехизиса, что “зло” – это неправильно понятая свобода и неверно направленная воля, иначе говоря, злая воля, – вот это всё в Чечне и произошло.

В 124-й лаборатории, в городе Ростове, мне говорили что у нас свыше 80-и свидетельств о том, что над нашими солдатами издевались: отрезали половые органы, вспарывали животы, резали уши, выкалывали глаза, живьём снимали кожу с людей. Это ужасно. Разве это не ритуальное убийство, когда кровь убитого русского солдата собирают в банку и на могиле убитого в бою “шахида” выливают эту кровь. Что это такое? – это сатанизм. Разве в этом мусульманская вера, как бы её коренная суть? Я думаю, что нет, никоим образом.

От пленного боевика в немалом ранге, я узнал, что о. Анатолия Чистоусова после захвата содержали в яме вместе с чеченским муллой, который был верен России – он отказался служить Дудаеву и его политике. Офицеры из “службы безопасности Ичкерии” для того, чтобы унизить муллу, заставляли его носить на своей спине измождённого, избитого, неспособного передвигаться о. Анатолия. Мулла носил священника о. Анатолия на допросы и приносил с них. Чеченские боевики пытались унизить муллу и русского священника, но в их сатанинском сознании даже не было мысли о том, что священнослужителей, представителей двух мировых религий – православия и мусульманства – унизить невозможно. Чеченский мулла и сам, если бы не сидел в яме, носил бы на своей спине священника к реке для того, чтобы омыть раны, для того, чтобы напоить его водой. Они содержались вместе и это заставляло их поддерживать друг друга, потому что оба эти человека были верны России, оба любили свой народ.

Вспоминаю часто одну из проповедей о. Анатолия в храме Михаила Архангела в Грозном. Он говорил: когда наступит Божий Суд, Господь не сразу спросит нас, кто мы были – православные или мусульмане, прежде всего он спросит каждого из нас: был ли ты ЧЕЛОВЕКОМ?

О. Анатолий: “И мы просим Ваших Святых молитв о всех о нас. Мы будем молиться за Вас, благодетелей наших, что бы Господь дал нам прежде всего МИР, благополучие, здоровье и душевного спасения – самое главное. Спаси Господи вас ”.