Когда-то все мы – художники – увлекались своим “внутренним миром”, причем часто мир этот, внутренний, становился очень странным и причудливым, все более и более напоминая некоторые хари из Гойи, или разновеликие и как бы даже с двух разных лиц взятые страдающие глаза автопортрета Альбрехта Дюрера. Однако мы все варились в одном “экзистенциальном котле”, и жизнь многих из нас действительно была бытием тружеников овощебазы, или, выражаясь поэтическим языком Мартина Хайдеггера “Бытием-К-Смерти”… Но вот по приказу Римского клуба наступила “ПЕРЕСТРОЙКА”, затем “ПРИВАТИЗАЦИЯ”, которые с течением времени становятся всё более и более инфернальными.
И вот именно тогда (т.е. теперь, сейчас, а сейчас 2 марта 2003 г., время 17.00; и поезд подъезжает к станции метро “Красносельская” – Л.Д.С-Н), – тогда-то все и обнажилось. Жизнь наша вдруг обрела с м ы с л. И у смысла этого появилось НЕБЕСНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. Мы вдруг ясно поняли, мы вдруг почувствовали… ДЫХАНИЕ ВОЙНЫ. Причем проявления этой войны носили ярко выраженные РЕЛИГИОЗНЫЕ формы. Те ритуальные убийства, которые произошли в сербском городе Вуковаре в 1992-м, если мне не изменяет память, году – очень напоминают то, что позже произошло на Косово. То же зверское изуверство, те же пытки, то же сжигание живьём, то же обезкровление, то же отрезание (отпиливание) голов, также живьём.
Или же закалывание жертвы ритуальным мечом, как это было в случае с монахами Оптиной пустыни… Особенно странным во всех этих убийствах было то, что они носили (и носят) характер религиозных жертвоприношений. Еще более странным было то, что в Вуковаре его совершали хорватские усташи, в Косово – албанские шиптары, а в Боснии – мусульмане-потурченцы. Странным же было то, что везде, независимо от географии, нации и религии преступления эти носили форму человеческих жертвоприношений, ярко описанных в Ветхом завете, когда евреи разрезали, забивали, распиливали жителей захваченных ими городов, не оставляя “ничего живого”. Поэтому мы более склонны думать, что убийства эти носят духовно-сатанинский характер. А тайные сатанисты-дьяволопоклонники есть в очень разных движениях, и у хорватских католиков, и у боснийских мусульман, и у албанских боевиков в Косово.
Именно против этих делателей тьмы, против Сатаны и его адептов и боролись такие люди как Геннадий Новгородский, Иосиф Волоцкий, о. Иоанн Кронштадский, о. Иоанн Восторгов, Владыка Феодор Поздеевский, последние Оптинские старцы, Сергей Александрович Нилус, князь Николай Давыдович Жевахов и многие-многие другие Святые и Подвижники Православия на Руси.
Между тем грядет 23 мая 2003 года, день рождения и одновременно день убиения (ритуального) воина Евгения Родионова, когда на деревенском кладбище под Подольском вокруг могилы с двумя скромными памятниками встанут Хоругвеносцы и ветер раскроет новые Русские Знамена с длинными откосами-косицами чёрного и чермного цветов, точно такие же как были у Александра Невского, Дмитрия Донского и Благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного, лик которого в схимническом образе – не Иоанна уже, но смиренного Ионы – глянет вдруг на всех нас, стоящих внизу. На священников, монахов, простых верующих, солдат и офицеров, десантников и ОМОНовцев, матерей, детей маленьких и старух древних. И впереди всех, рядом с красной, недавно написанной Хоругвеносцами иконой воина Евгения – с которой смотрит он совсем живой, спокойным и радостным взором – будет, – как всегда немного опустив голову, с глазами устремленными куда-то вглубь себя, туда куда не может проникнуть уже ни один человек, а только Бог Един, Господь наш Иисус Христос, – будет стоять простая скромная женщина, мать Воина-Мученика Евгения Любовь Васильевна Родионова. И все мы вдруг, забыв вражду, забыв распри и споры, забыв всё вообще земное, все мы, вслед за священниками будем петь слова молебна уже прославленному Русскому Воину Евгению, который пойдёт теперь впереди нас всех Крестным Ходом по Святой Руси…И придём на поле Куликово, там где ОГНЕННАЯ ДУГА горела, и где в небе были видны Ангелы и Архангелы, и дальше пойдём, и придём в Дивеево, и пойдём по канавке Преподобного Серафима, и сам огненный батюшка наш Серафим пойдёт впереди, и отец Иероним из Санаксарского монастыря, и отец Николай с острова Залит, и Владыка Иоанн Санкт-Петербурский и Ладожский, и отец Кирилл (Павлов) и князь Лазар Сербский и князь Милош Обилич и Сорок Мучеников Вуковарских Сербских, все – живые и мертвые, мертвые и живые, – будут идти, и тогда мы вдруг все вдруг узрим РОССИЮ во всей её силе и полноте, и горизонт весь в огне и ясен нестерпимо! – и там, над Дивеево, среди облаков багряных, с Богомладенцем на руках смотрит на нас образ Пресвятой Богородицы Казанской глазами скорбными и зовущими, и горят, горят, горят по кромке облака, и глаза Её пречистые зовут и спрашивают, словно испытуют нас:
ДЫХАНИЕ ВОЙНЫ?..
