Мой народ истребляется. Темные волны,
Горизонтом свинцовым ползут и ползут,
Там где Белое Солнце встречается с Чёрным,
Мой народ на расстрел конвоиры ведут.
Нас ведут на закланье, не предавших Церкви,
Не предавших Россию, отвергших печать,
И хохочут в нас, тыкая пальцами черти,
И других отступивших зовут хохотать.
По бокам конвоиры – как будто хазары,
Узкоглазые лица свирепы и злы,
На двугорбых верблюдах сидят комиссары
И в котлах ритуальных дымятся маслы.
Впереди как и прежде, в Короне Терновой,
Как во сне, спотыкаясь под тяжким Крестом,
Тот, Кого называют Божественным Словом,
В рваном рубище Красном, жидами ведом.
А за Ним сонмы сонмищ закованных в цепи,
С тихим звоном кандальным бредут и бредут,
По дороге страданий прорезавшей степи,
Где жиды с пулеметом на вышке нас ждут.
Вот он ров под Горою – сначала Мессия,
Он один на Голгофскую Гору взойдёт,
А внизу у канавы построят Россию,
И, чихнув, захохочет свинцом пулемёт.
Офицеры и дети, - златые погоны
На плечах их прорежут хазарской рукой,
Пулемёты стучат, забивая их стоны
И Непрядва становится красной рекой.
Ошалевшие пули покосят колонны,
Им всё мало и мало, и Молох нас жрёт,
Русских снова и снова, по два миллиона,
И по три миллиона – в двухтысячный год.
А внутри «мерседесов» сидят комиссары,
И на «Ауди» чёрном пейсатый хасид,
Управляет по рации русским пожаром,
Рядом с ним на сидении Троцкий сидит.
А на рынке торгуют такими цветами,
Что не снились поэтам древнейших времён,
А над Русью Спаситель плывёт небесами,
Как и прежде, за Русь, ко Кресту пригвождён.
Иоанн Опричный
2003 г.
