информационное агентство "ПРИМА" от 08.07.02
Плюрализма не получилось |
Сегодняшнее мероприятие замышлялось как коллективный ответ общественных организаций кремлевскому законопроекту "О противодействии экстремистской деятельности". Организатор "круглого стола" - комитет "За гражданские права" - рассчитывал, что придут все: от либералов до крайних националистов. Ведущий Андрей Семенов даже предупредил, что слово будет давать поочередно: демократу вслед за коммунистом, а православному вслед за атеистом, а еще будет удалять из зала за такие выражения, как "жидо-масонский заговор", "пролетарское быдло" и "недорезанные буржуи".
Возможно, предостережение сыграло свою роль, подобных выражений не звучало. Но и расчет на широкий плюрализм не оправдался. Пришли в основном те, кого именуют "крайними". "Фронт национального спасения", "Национально-освободительный фронт", "Православные хоругвеносцы". То есть, националисты, сторонники жесткой "государственности". Противоположную крайность представлял Борис Стомахин, лидер организации "Революционное контактное объединение", который постоянно желает России, скорейшего распада. Неким "центром" можно было считать Сергея Григорьянца, президента фонда "Гласность".
Убеждения присутствующих определяло и качество дискуссии. Сергей Григорьянц о законе говорил мало, в основном расхваливал свою "Гласность", которая защищает "национал-большевиков" Лимонова, абсолютно не разделяя их убеждений. Зато все другие ораторы критиковали закон со своих позиций. Посылы порой звучали вполне разумные. Например, о том, что, запрещая свастику, власть может организовать преследования, например, буддистов, которые носят этот знак, как известно, нацистским изначально не являющийся. Что запрет на нацистскую литературу может возродить систему "спецхранов". Но когда дело доходило до выводов, хорошо знакомый менталитет прорывался со всей своей агрессивной нетерпимостью. Владимир Осипов, представляющий организацию, именуемую "Русским правозащитным бюро" завел старую шарманку об "антинародном телевидении", которое "крутит русофобские американские фильмы". Оказывается, закон нужен властям для того, чтобы убить "русскую самобытность". Юрист Михаил Кузнецов (тот самый, который три года назад защищал в суде РНЕ, не допущенное до выборов) предложил проект обращения в Совет Федерации и президенту, где говорилось, что закон направлен "против тех, кто не желает подчиняться идеологии глобализма и иностранной религиозной и информационной экспансии". Иными словами, против антидемократического закона протестовали люди, которые в случае своего прихода к власти, сочинили бы кое-что похлеще. Впрочем, упоминаемый уже Осипов проговорился: закон, мол, не так уж плох, если применять его против таких, как Егор Гайдар.
О своем отказе подписать это обращение сразу же заявили представители таких противоположных крайностей, как "Революционное контактное объединение" и "Православное независимое братство". Причина была одна: с этим государством мы никаких отношений иметь не желаем.
>> в начало раздела
Кестонская служба новостей от 25.07.02
Россия: жесткая критика закона, запрещающий религиозный экстремизм |
Одобренный 10 июля Советом Федерации и сейчас ожидающий подписи Президента Путина Закон "О противодействии экстремистской деятельности" вызывает жесткую, хотя малозаметную, критику (см. КСН от 5 июля 2002 года).
8 июля на круглом столе, проходившем в Москве, примерно 20 представителей таких разных общественных сфер, как православные "патриотические" движения и радикальная подпольная пресса, заявили, что закон - "антидемократический и антиконституционный".
Профессор Российской Академии Государственной Службы Михаил Кузнецов пояснил, что особое внимание закона, уделяемое "религиозному экстремизму" представляет собой "попытку создать унитарного человека, терпимого ко всякому вероисповеданию". Он, в частности, обеспокоен одним из определений экстремизма, предлагаемого в законе - "пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии". "Мы, православные, против экуменизма, но если мы верим, что православие является единственной истинной верой, или мусульмане верят, что их вера лучшая, почему их нужно преследовать?" Согласно новому закону, пояснил Кузнецов, любая критика "экспорта деструктивных сект из США в Россию или протестантской или католической экспансии" расценивалась бы как экстремизм: "Это секуляризованный тоталитаризм, мы должны быть терпимыми ко всем негодяям".
Кузнецов доказывал, что власти уже располагают всеми необходимыми для борьбы с терроризмом и экстремизмом средствами в уголовном кодексе. Отсюда, делает он свой вывод, закон должен вводиться в целях введения формулы, не содержащейся в уголовном кодексе, такой как одно из определений экстремистской деятельности: "возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию".
Сопредседатель Национальной партии "Самодержавие" Александр Севастьянов попросил присутствующих обратить особое внимание на пунктуацию и грамматику данного положения. Связь с насилием или призывы к насилию относятся только к общественному несогласию, сказал он, и были внесены под давление Коммунистической Партии. В результате, сказал он, расовая, этническая или религиозная "рознь", которая, как он пояснил, является нечетким юридическим термином, может подвергаться преследованиям даже без какой-либо связи с насилием.
Ряд участников круглого стола заметили, что закон распространяется только на организации, а не на государственные органы, которые, доказывали они, так же могут быть виновны в проявлениях экстремизма. Руководитель вновь созданного Российского бюро по правам человека Владимир Осипов заметил, что "наши государственные телеканалы постоянно демонстрируют антирусские и антиправославные материалы - это экстремизм". Он также поднял вопрос, почему свастика (которая, как отметил другой выступающий, является буддистским, равно как и нацистским символом) была запрещена по закону, в то время как красная звезда - "пятиконечная пентаграмма" стала исключением.
Два одетые в форму представителя православных патриотических движений - Евгений Тупикин, руководитель братства Святого Новомученика Царевича Алексея, и Игорь Мирошниченко, руководитель Союза православных хоругвеносцев* - высказали свои опасения, что новый закон будет направлен против них, возможно, при подстрекательстве Федеральной службы безопасности (ФСБ). "ФСБ точно знает, кого они хотят подавить", - сказал Мирошниченко. "Это закон антинародный, и хорошо известно, что в патриотическом лагере мы не безразличны к судьбе народа". Он заявил, что закон создает форму ГУЛАГа, "только демократического".
Единственным представителем религиозной организации, присутствовавшим на круглом столе, был Давид Карпов, главный раввин московской любавичской синагоги в Марьиной Роще и редактор еврейской газеты "Алеф". Раввин Карпов отказался комментировать текст, сказав, что не читал закон. Кузнецов отметил, что в России спорные законы обычно принимаются в пятницу вечером, или, как в данном случае, в конце парламентской сессии, дабы не привлекать критику. Вероятно, именно поэтому Кестонская Служба Новостей столкнулась с трудностями, пытаясь найти представителей конфессий или юристов, специализирующихся в религиозных вопросах, которые знакомы с этим новым законом или обеспокоены им.
15 июля Дамир Хазрат Гизатулин, заместитель председателя Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР), прокомментировал Кестону, что новый закон будет только помогать законопослушным гражданам, и он "просто необходим" при работе с теми, кто нарушает закон. Однако он добавил, что самое важное то, что трактовка закона не касалась законопослушных граждан, "и на этом фоне не началась борьба с противниками и неугодными людьми". Другой представитель ДУМЕР сказал Кестону, что Фарид Ассадулин, возглавляющий отел по связям с общественными организациями, принял участие в подготовке проекта текста закона, особенно частей, касающихся религиозного экстремизма.
15 июля юрист, представляющий мормонов в России, профессор Лев Симкин, заявил корреспонденту Кестона, что как политический шаг, он не может не одобрить принятие такого закона, "поскольку это дает определенный импульс российским государственным органам в борьбе с самым опасным в наше время явлением". Однако с юридической точки зрения, имея в виду его возможное применение к религиозным организациям, он считает, что закон - "весьма сомнителен".
Как и Кузнецова, Симкина особенно беспокоит определение экстремизма как "пропаганды исключительности, превосходства или неполноценности граждан по их отношению в религии". "Любая религиозная организация считает свою доктрину единственно верной, в чем иной чиновник может усмотреть возбуждение, разжигание религиозной розни", - сказал он Кестону. "Увы, в территориальных органах Министерства юстиции работает немало таких, кто не обладает толерантностью. Они легко смогут применить эти нормы к неугодным религиозным организациям. Закон даже дает им в руки возможность во внесудебном порядке приостановить деятельность религиозных организаций. До рассмотрения дела судом может пройти много времени, а деятельность организации будет парализована".
По мнению Симкина, протестантские религиозные организации во многих провинциях могут пострадать от закона там, где местные власти "явно или тайно проводят политику борьбы с религиозными меньшинствами".
Джералдин Фейган и Татьяна Титова, Кестонская служба Новостей
* - ошибка автора: И.И. Мирошниченко является братчиком, а не руководителем СПХ (прим. СПХ)
>> в начало раздела
