18.06.2020
Москва
Служба информации Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств
СОЮЗ ПРАВОСЛАВНЫХ ХОРУГВЕНОСЦЕВ,
СОЮЗ ПРАВОСЛАВНЫХ БРАТСТВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
Северное Сияние
Достоевский, вне всякого сомнения, является Центральной Художественной фигурой Нашего Времени. И никого рядом не поставить. Нет, я не говорю, что не было талантливых писателей, или там, композиторов. Было и еще сколько! И Моцарт, и Пушкин, и Гете и Лермонтов, и Гоголь и Гофман и Эдгар По и Булгаков и Драго Янчар. Книгу последнего «Severnj Sij» т. е. «Северное Сияние», я даже когда-то перевел на русский и перевод этот вышел в аж в 1990 году в Московском издательстве «Радуга». Так и написано
DRAGO JANCAR
SEVERNI SIJ
ДРАГО ЯНЧАР
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
Роман
перевод со словенского
Л. Симоновича
Москва «Радуга» 1990
Там еще главный редактор Югославского отдела Ирина Иосифовна Грецкая, которую в шутку все звали «Римская», на третьей страничке поместила свою аннотацию:
«Югославский писатель, автор исторических романов, обращается на этот раз к событиям кануна второй мировой войны, о приближении которой европейцам
возвестило северное сияние.
Роман пронизан ощущением тревоги и растерянности, охвативших людей.
Тонкий социально-психологический анализ дополняется гротеском в показе духовного кризиса представителей буржуазного общества».
А затем идет краткое предисловие от редакции. Которое тоже скорее всего написала Грецкая (Римская). Она пишет: «Творчество словенского писателя Драго Янчара (род. В 1948г.) хорошо известно в Югославии: в свет вышли три его романа, несколько сборников новелл, эссе, драматические произведения. В Советском Союзе был издан на русском языке роман «Галерник» (Радуга, 1982г.). Значительным событием в литературной жизни Югославии стала публикация романа «Северное Сияние» (1984). Названные произведения, п р о д о л ж а я и д о п о л н я я друг друга (разрядка моя — Л.Д.С.-Н.), дают целостное представление о художественной концепции автора, о его мировоззрении и мировосприятии. Писатель постоянно обращается к проблемам
взаимоотношений человека и общества
поиска своего места в мире...
Место действия -
пограничный с Австрией словенский город Марибор,
где как бы сконцентрированы социальные и национальные противоречия Европы...
Символический образ северного сияния, – продолжает Грецкая, – предвестника трагедий – один из признаков гибельного заболевания мира. Вообще ткань произведения насыщена символикой, образы глубоко метафоричны, и всё это заставляет не раз задуматься над смыслом отдельных эпизодов и романа в целом... »
И дальше: «С болью и горечью предупреждает автор людей о возможности повторения ошибок прошлого, о рецидиве той страшной болезни, которой переболел мир в 1939-1945 годах. Это не только роман — напоминание, но и роман — предупреждение».
О, эти наши «предисловия от редакции» конца медленной гибели Красного Колосса! Как осторожно всё это писалось, какие великолепные термины выдумывались нашими литературоведами из «Института Мiровой Литературы»! «Роман Эссе», «Роман – Напоминание», «Роман – Предупреждение», «Роман Критического реализма», «Роман Социалистического реализма», «Роман Магического реализма», «Роман психоаналитического символизма» и прочее, и прочее, и прочее... Да, были люди в наше время!... Не то что. И какие! Но вот интересно: «Преступление и наказание» это «Роман – Напоминание» или «Роман – Предупреждение»? Да, тут, пожалуй задумаешься. Лежал на койке в каморке. Потом украл у дворника топор, зарубил этим топором бабку и её несколько помешанную служанку, а потом боролся с самим собой, с Парфирием Парфириевичем и еще с кем-то невидимым, который всё время был где-то тут, рядом... Нет всё-таки, наверно это «Роман – Напоминание». И не первый, кстати. Кто только нам уже не напоминал. И Гете, и Гоголь, и Гофман, и Булгаков... Ах, да, Булгаков, «напоминал» уже после «Преступления». Он видно, уже не «напоминал», а снова «предупреждал». Но видно, как не «напоминай» и не «предупреждай», а этот самый невидимый персонаж через щель в стене всё равно пролезет. И будет бегать вокруг вас кругами в виде черного пуделя, или сидеть у кровати, оперевшись на трость с головою этого самого пуделя, или уж совсем склонятся и гнусавить
— Много в этой книге прекраснейших мыслей и планов!..
Жуть. Все это – самая реальная наша жизненная жуть, а отнюдь не «предупреждения» и «напоминания»...
Надо сказать, что предисловие к Словенскому изданию «Северного Сияния» написанное словенским критиком Александром Зорном, несколько лет ранее, звучит как-то более «правдоподобно» что ли. Вот, например:
«Герой романа ищет свой человеческий смысл в этом дегенеративном мире. Неслучайно, что делает он это в городе своего детства, где сокрыто столько тайн. Также не случайно то, что он интересуется антропологией, поиском истинного человека. Мистика, оккультизм, гипноз – через всё это теперь он открывает те образы, которые в ближайшем будущем расцветут пышным цветом в этом гибнущем декаденсном мире . . . »
Этот текст Александра Зорна отличается от текста Ирины Иосифовны Римской, как, извините, «небо и земля». Будто написано о совершенно разных романах. Текст Ирины Иосифовны, наверное о романе «Предупреждение», а текст Александра Зорна о «Романе-Напоминании», или наоборот, – я не очень силён в этих сугубо научных литературных терминах.
Всё это так. Но когда обращаешься к тексту самого романа, то видишь вдруг какую-то очень знакомую картину:
«... На улице не было ни души, и призрак возник неожиданно. Будто появился из подвала или подворотни, вышел из-за столба или вырос прямо из под земли. На фоне неясных очертаний старых домов. Эрдман не сразу его заметил в серой утренней мгле.
— Христос Воскресе! – воскликнул незнакомец. — Воистину воскресе!
Он покачивался и словно переламывался в поясе (бил поклоны — Л.Д.С.-Н.), руки его чертили в воздухе странные знамения. (Крестил и крестился — Л.Д.С.-Н.) Возможно, на мгновенье Эрдман испугался этого бородатого человека в ветхой одежде он не мог понять, что означает его слова, его приплясывания и размахивание руками. Во всяком случае, он никак не мог решить
пьяный ли перед ним, грабитель или помешанный...»
Все-таки наверное это «Роман-Предупреждение». А что, действительно, вернешься вот так на Родину, в город своего детства, сойдешь с поезда, выйдешь в утренней мгле из вокзала, а перед тобой вдруг и возникает вот такое «видение». А хрен его знает, действительно: «пьяный он или помешанный». А может и то и другое одновременно. Да еще и грабануть тебя решил. Одно только смущает эти его слова:
— Христос Воскресе!
И эти его странные «махания руками» – будто он крестит тебя, и вокзал, и улицу, и весь Божий мир
этим размашистым широким русским православным Крестом...
Драго Янчар
От редакции
Творчество словенского писателя Драго Янчара (род. в 1948 г.) хорошо известно в Югославии: в свет вышли три его романа, несколько сборников новелл, эссе, драматические произведения. В Советском Союзе был издан на русском языке роман «Галерник» («Радуга», 1982). Значительным событием в культурной жизни Югославии стала публикация романа «Северное сияние» (1984).
События, описываемые в предлагаемом читателю романе, происходят в 1938 году. Само время определяет тематику и проблематику произведения: канун второй мировой войны, приход к власти Гитлера в Германии, возросшая активность молодежи, марширующей под политические лозунги, репрессии в Советском Союзе, испуг и растерянность, нервозность в обывательских кругах.
Место действия — пограничный с Австрией словенский город Марибор, где как бы сконцентрированы социальные и национальные противоречия Европы. В это конкретное пространство и время помещен главный герой романа Йозеф Эрдман, коммерсант. Об Эрдмане известно совсем немного, да это и не входит в задачу автора, ведь данный персонаж здесь представляет лишь социальный индикатор, помогающий определить состояние общества в целом. (?.. – Л.Д.С-Н). Автор подробно исследует причины и симптомы социальной болезни общества, особо останавливаясь на анализе национальных и межчеловеческих отношений, духовной жизни людей, их образа жизни. Символический образ северного сияния — предвестника трагедий — один из признаков гибельного заболевания мира. Вообще ткань произведения насыщена символикой, образы глубоко метафоричны, и все это заставляет не раз задуматься над смыслом отдельных эпизодов и романа в целом.
Повествование романа пронизано тоской по человечности, отвращением к бездуховности, ненавистью к ненависти, растерянностью перед неизбежной катастрофой, иронией. Показывая, к чему приводит героя пассивный бунт против тотальной бездуховности и зла, Янчар призывает: одного неприятия мало, надо противостоять.
С болью и горечью предупреждает автор людей о возможности повторения ошибок прошлого, о рецидиве той страшной болезни, которой переболел мир в 1939–1945 годах. Это не только роман-напоминание, но и роман-предостережение.
Янчар, Драго | Литература | словенский писатель
Драго Янчар (словен. Drago Janar, 13 апреля 1948, Марибор) — словенский писатель.
Биография
Учился на юриста, издавал студенческую газету «Кафедра», сотрудничал с газетой «Вечер». В 1974 был арестован за «распространение чуждых взглядов» — он привез из Австрии и раздал нескольким друзьям книгу о Блайбургской бойне; был осужден на год тюремного заключения, пробыл в тюрьме три месяца. Отбыл воинскую службу в Сербии. Вернувшись в Словению, сблизился в Любляне с кругом писателей и публицистов демократического крыла (Э.Коцбек, М.Рожанц и др.), позже познакомился с Б.Пахором. Писал киносценарии, служил в издательстве. Начал публиковаться в открытой печати на рубеже 1970-х — 1980-х годов. В 1982 стал одним из соиздателей демократического журнала Новое обозрение. В 1987—1991 — президент словенского ПЕН-Центра. C 1995 — член Словенской академии наук и искусств. В ходе Десятидневной войны вместе с несколькими другими писателями помогал в организации международной поддержки Словении, выступавшей за независимость от союзного государства. На выборах 2000 и 2004 гг. поддерживал Словенскую демократическую партию. В 2004 выступил за создание гражданской платформы Объединение за республику (словен. Zbor za republiko). Не раз высказывался против шовинистического национализма в Словении.
Творчество и признание
Произведения переведены на многие языки. Награждён премией имени Франце Прешерна (1993), Европейской премией г. Арнсберг за малую прозу (1994), премией Гердера (2003), премией Жана Амери за эссеистику (2007), Европейской литературной премией (Страсбург, 2011) и др.
Произведения
Романы
- Petintrideset stopinj (1974)
- Galjot (1978)
- Severni sij (1984)
- Zvenenje v glavi (1998, французская литературная премия L’Inapercu, 2012)
- Katarina, pav in jezuit (2000)
- Graditelj (2006)
- Drevo brez imena (2008)
- To no sem jo videl (2010)
Пьесы
- Disident Arno in njegovi (1982)
- Veliki briljantni valek (1985)
- Vsi tirani mameluki so hud konec vzeli … (1986)
- Daedalus (1988)
- Klementov padec (1988)
- Zalezujo Godota (1988)
- Haltat (1994)
- Severni sij (2005)
- Lahka konjenica (2006)
Сборники рассказов
- Romanje gospoda Houvike (1971)
- O bledem hudodelcu (1978)
- Smrt pri Mariji Sneni (1985)
- Pogled angela (1992)
- Prikazen iz Rovenske (1998)
- Clovek, ki je pogledal v tolmun (2004)
Сборники эссе
- Terra incognita (1989)
- Poroilo iz devete deele (1991)
- Razbiti vr (1992)
- Disput z Adamom Michnikom (1992)
- Egiptovski lonci mesa (1995)
- Brioni (2002)
- Privlanost praznine (2002)
- Sala, ironija in globlji pomen (2004)
Публикации на русском языке
- Ненадич Д. «Доротей», Янчар Д. «Галерник», Куленович С. «Подземная река»: Романы. Пер. с сербскохорв. и словенс. М. : Радуга, 1982
- Галерник, Северное сияние. Пер. со словенского Л. Симоновича. М., 1990
Прозаик, драматург и эссеист Драго Янчар – центральная личность современной словенской литературы, самый переводимый словенский автор. Его книги вышли более чем на двадцати языках. Русскому читателю известны его романы «Галерник» (1982) и «Северное сияние» (1990).
Действие романа «Катарина, павлин и иезуит» (2000) разворачивается в период Семилетней войны (1756–1763), в которую было втянуто большинство европейских стран …
Югославский писатель, автор исторических романов, обращается на этот раз к событиям кануна второй мировой войны, о приближении которой европейцам «возвестило» северное сияние. Роман пронизан ощущением тревоги и растерянности, охватившим людей. Тонкий социально-психологический анализ дополняется гротеском в показе духовного кризиса представителей буржуазного общества.
Тонкий социально-психологический анализ дополняется гротеском в показе духовного кризиса представителей буржуазного общества.
Словения. Вторая мировая война. До и после. Увидено и воссоздано сквозь призму судьбы Вероники Зарник, живущей поперек общепризнанных правил и канонов. Пять глав романа — это пять «версий» ее судьбы, принадлежащих разным людям. Мозаика? Хаос? Или — жесткий, вызывающе несентиментальный взгляд автора на историю, не имеющую срока давности? Жизнь и смерть героини романа становится частью жизни каждого из пятерых рассказчиков до конца их дней. Нечто похожее происходит и с читателями.
+ + +
«Федятин»
Всё-таки надо бы вспомнить: с чего и когда началось тогда моё т. ск. преображение. «Именно так!» – как любил подчеркивать наш незабвенный Юрий Николаевич Агещев. А ведь действительно. В каком же году я тогда переехал с Филёвского парка в район села Богородское, и поселился в этом Богородском, рядом с родным деревянным храмом Преображения Господня.
И храм этот, я вам скажу, начал на меня действовать. Правда, не сразу и незаметно. Я тогда сильно болел, и меня три раза увозили в больницу на скорой…
И вот, там я и познакомился с врачом Фаиной Львовной. И вот, помнится, однажды мы с ней гуляли по Сокольникам, в районе Майского просека, и вот, перейдя трамвайные пути, оказались перед старинной усадьбой. И там, перед этой усадьбой, разговорились со сторожихой, и она нам и сказала, что в эту усадьбу требуется ночной сторож. И Фаина Львовна сразу смекнула, что я могу устроиться на это вакантное место, для того, чтобы сидеть там и долгими ночами переводить роман Драго Янчара «Северное сияние». И я устроился. Так я и стал Ночным Сторожем в старинной усадьбе, стоявшей на одном из Сокольнических прудов.
И вот, помнится, сидел я там, этими долгими зимними ночами, продолжал переводить роман и писать свою «Поэму ни о чём». Но большую часть времени я отдавал, конечно, роману. Вот некоторые отрывки:
«… Я протолкался через толпу и очутился в пустом пространстве. И увидел страшный огонь. Всё небо на севере было объято кроваво-красным заревом». Дальше у Янчара шло курсивом: «И наступит сияние, и станет светло, как днем; и лучи будут исходить из перстов Его, и величие Его закроет всё небо. Перед ним будет идти Мор, и сразу на Ним – Смерть». И обычным шрифтом: «Стояла абсолютная тишина, когда этот кроваво-красный небесный ужас нёсся по огромному простору, пожирая звезды и небо . . .
Возбужденная толпа говорила, что это гигантский пожар, и каждый пытался угадать, где бы это могло полыхать. И только один-единственный человек с первого момента знал, что никакой это не пожар, но разверзлась твердь небесная, и люди будут цепенеть от ужаса в ожидании того, что предстанет миру. Когда я переходил от одной группы к другой, направляясь к Державному мосту, неожиданно увидел его. Он стоял посреди моста, вокруг него не было ни души. Люди со страхом, украдкой оборачиваясь поглядывали на этого странного человека, который будто откуда-то из-под земли, из мрачных глубин, и явился охваченным паникой и безумием людям. Он стоял, подняв лицо к кровавому зареву на севере, устремив взгляд в нечто, открытое ему одному. Это был Федятин. Он быстро и отчетливо выкрикивал русские слова, и фигура его была озарена жутким сиянием, – сиянием, поднявшимся где-то за сибирскими равнинами, и он (дальше опять курсивом, – Л.Д.С.-Н.) видел отчаяние народов перед страшным грохотом волн морских, видел Сына Человеческого, Который грядет по облаку, осиянный властью и славою великой.
Голос Федятина время от времени взлетал вверх, и в память мою врезались слова:
– Христос Воскресе!
– Воистину Воскресе!
И были на Земле знамения (дальше опять курсив, – Л.Д.С.-Н.): и свет наступил будто солнечный, и лучи искрились из рук Его, ибо днесь явилась книга Его открытая. И раскололись горы вечные, и поглотила их Бездна. И Бездна гремела и клокотала, и протягивала руки свои: в печали ступал его Спаситель по земле и в ярости топтал народы. Перед Ним пылает огонь, за Ним несется пламень и многие земли будут истреблены. Видел равнину своей земли, залитую кроваво-красным светом, ибо видел, что написано: когда начнется, воззрите горе и поднимите головы свои, ибо близится избавление свыше…»
Дальше пишу я – Леонид Донатович:
Да, видимо, уже тогда этот русский сумасшедший Федятин – произвел на меня неизгладимое впечатление. И хотя я продолжал жить той нашей позднесоветской жизнью но эти картины Мариборского Апокалипсиса что-то уже пробудила в моей душе. Русский юродивый Федятин – навсегда вошёл в неё. И мы в нашей современной жизни зачастую встречаем таких, вот, Федятиных …
«Русские Юродивые»
О, эти наши Русские Юродивые и Блаженные! Скольких я знал в своей жизни. А ведь всё в этой нашей жизни совсем не случайно. И, конечно, совсем даже не случайно, что я переводил роман Драго Янчара «Галерник» и «Северное сияние». «Галерника» – работая старшим научным сотрудником в Международном отделе ВНИИТИ АН СССР, а «Северное сияние» – в Школе Бального танца. Ночным сторожем. И именно там, теми долгими зимними ночами, я встретился с русским юродивым Федятиным, который и обратил меня в Православие. А потом, в своей дальнейшей жизни я встречал немало таких вот русских юродивых. Вот, только некоторые из них:
1. Юрий Петрович Копосов, по прозвищу Юра Опта
2. Юрий Николаевич Агещев, по кличке «Help»
3. Геннадий Егорович Шендаков, по кличке «Егорыч»
4. Священник о. Олег Строев
5. Иеромонах о. Моисей (Матюшин)
6. Священник о. Олег Куличек
7. Иеромонах о. Василий
8. Хоругвеносец Виктор Дмитрич Кириллов (Древне-русский человек)
9. Поэт Борис Примеров
10. Музыкант Олег Фомин
11. чтец акафистов Вячеслав Заблоцкий
И многие другие, имена их, Ты, Господи, веси. И всех их отличает одно важное качество – полное отрицание окружающего их мiра, и постоянное пребывание в каком-то ином, только им известном пространстве. Вот уж, воистину: Царство их не от мiра сего! Да, да, они, вроде и ходят, и живут посреди нас, а в то же время, пребывают там – «ИНДЕ», – в их Граде Китеже, – в Тридевятом Царстве, – в Небесном Иерусалиме, – в Белой Инди-и, – на Небесах, – в Раю, а вокруг них всё тот же наш мiр, всё те же демоны, всё те же Гоевские и Босховские хари, всё те же Гоголевские и Булгаковские рожи, но всё это их не касается, и где бы они ни были – в тюрьме, в психушке, в аду, – они всё равно слышат шум ангельских, а не демонских крыл, а видят печальный лик Христа, смотрящий на нас со стены Спасской башни Московского Кремля, или же со стены Люблянского Кафедрального Собора. И, видя Его, они плачут, крестятся широким Русским Православным Крестом и сквозь слёзы, радостно восклицают:
– Христос Воскресе!
– Воистину воскресе!
Да, именно так на страницах романа «Северное сияние» я впервые встретился с Русским юродивым по фамилии Федятин, что как раз и означает – Человек Божий . . .
Ох, как много в России юродивых,
Ох, как много чудных мужиков,
И горит над просторами Родины
Богородицы звездный Покров
А чудные-то все и блаженные,
Безсеребренники все Косьмы,
Носят в сердце Русь Сокровенную,
От Архангельска до Тотьмы
И идут по просторам с посохом
Меж печальных русских полей
Наш юродивый Юра Копосов,
Крестодел Большаков наш Андрей.
Вон Егорыч с Крестом Спасителя
На раменах идет во тьме,
Поднесут им благотворительно
Бабки старые по кутье.
Пирожки дадут на дороженьку
И буханочку в рюкзачок,
Чтоб несли далеко их ноженьки,
Поднесут им соль и лучок.
Русь и запечалится,
Зарыдает и запоёт,
А вдали под Крестом, качается –
Сам Юродивый Царь грядёт . . . .
(P.S. к "Крестный Ход" http://www.drakula.org/bookking/12042010_6.shtml )
Глава Союз Православных Хоругвеносцев, Председатель Союза Православных Братств, представитель Ордена святого Георгия Победоносца
глава Сербско — Черногорского Савеза Православних Барjактара
Леонид Донатович Симонович — Никшич
