10.02.2017
Москва
Служба информации Союза Православных Хоругвеносцев и Союза Православных Братств
СОЮЗ ПРАВОСЛАВНЫХ ХОРУГВЕНОСЦЕВ,
СОЮЗ ПРАВОСЛАВНЫХ БРАТСТВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ПОКАЯНИЯ ГОД, ГОД ПРОЩЕНИЯ, СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД (на конкурс "Русской Народной Линии" о примирении Красных и Белых)
Подруга Крупской А.В.Тырнова, встретившая Ленина в 1904 году в Женеве, вспомнила: «Кто мог придумать в нём будущего железного диктатора. Это был просто один из эмигрантских журналистов, которому удалось, вопреки центральному комитету своей партии, захватить партийный журнал «Искра». Уже тогда в революционных кругах знали, что он властолюбив, в средствах неразборчив. Но особенного интереса ни он, ни его партия не возбуждали… Их тактика воздействия на массы казалась утопической. Их диалектика – мёртвой. После ужина Надя попросила мужа проводить меня до трамвая… Он снял с вешалки потрёпанную корсетку, какие носили только рабочие, и пошёл со мной. Дорогой стал дразнить меня либерализмом, моей буржуазностью. Я в долгу не осталась, нападала на марксистов за их непонимание человеческой природы, за их аракчеевское желание загнать всех в казарму. Ленин был зубастый спорщик, тем более, что мои слова его задевали, злили. Его улыбка – он улыбался, не разжимая губ, только монгольские глаза слегка щурились – становились всё язвительнее. В глазах замелькало острое, недоброе выражение… Я ещё задорнее стала дразнить Надиного мужа, не подозревая в нём будущего самодержца всея России. А он, когда трамвай уже подошёл, дёрнул головой и, гладя мне прямо в глаза, с кривой усмешкой сказал: «Вот погодите, таких как Вы мы будем на фонарях вешать». Я засмеялась. Тогда это звучало, как нелепая шутка… Могло ли мне прийти в голову, что этот доктринёр, последовательно не им выдуманной безобразной теории, одержимый бесом властолюбия, а может быть, и многими другими бесами, уже носил в своей холодной душе страшные замыслы повального истребления инакомыслящих… Он многое планировал заранее. Возможно, что идею создания своей главной опоры – Чека – он вынашивал уже тогда…».
Читая эти очень хорошо написанные воспоминания А.В.Тырновой, я вспомнил один разговор, который состоялся у меня с одним моим близким человеком где-то в году, примерно, 63-64-м. Говорили о расстреле поэта Гумилёва и о реакции на него Ленина:
- Когда Ленин узнал о расстреле, - сказал он, - он долго думал и тяжело переживал. Ведь он послал Дзержинскому записку, отменяющую расстрел. Но записка не успела – Гумилёва уже расстреляли…
Потом перешли на «расстрел» Царской семьи. Этот человек сказал:
- Когда Ленин узнал, что расстреляли всю семью, он двое суток ходил сам не свой. И всё думал-думал. Но, наконец, сказал: «Может быть, так лучше для истории. Чтобы старый мир не воспрял…».
Человек этот, который очень чтил Сталина и называл его «Отец родной», и к Ленину, подчиняясь всей большевистской пропаганде 1917-19-64 годов, относился с достаточным пиететом. Не знал мой старший товарищ всей правды об этом «одержимом бесом властолюбия» и бесами убийства, разрушения и истребления, что на самом деле сказал Ленин о «расстреле» Николая Гумилёва. Но об этом чуть позже.
А у нас, как известно все злодеяния творились при культе личности Сталина, а Ильич был добрейшим человеком. Есть даже придуманная в НКВД фальшивка, что Горький приходил к Ленину просить за Гумилёва, и тот произнёс энциклопедическую фразу:
- Пусть лучше будет больше одним контрреволюционером. Чем меньше одним поэтом!
И послал срочную телеграмму о помиловании. Да его дружок Зиновьев не подчинился…
Впрочем, известно и другое. Например, то, что Ленин выплачивал «прямо» убийцам, расстреливавшим русских, которых Ильич называл «зловонными». Вот что говорит известный российский историк-лениновед, на протяжении всей жизни занимающийся биографией Ленина:
- Русофобия Ленина сегодня мало изучена. Всё это идёт от детства. У него в роду не было ни капли русской крови! Мать его была немкой с примесью шведской и еврейской крови (дед Ленина по матери А.Д.Бланк был крещёным евреем и носил имя Израиль (Сруль) Мовшевич Бланк). Отец, - продолжает Латышев, - наполовину калмык, наполовину чуваш».
По нашим же данным род отца идёт от хазарско-еврейского бека Ули. Отсюда и фамилия Ульянов (Улянов). То есть если по матери род немецких евреев ростовщиков Бланков, то по отцу род хазарских евреев – беков Ули…
«Кстати, - пишет исследователь, - Ленин писал: «Выплачивать убийцам (русских – Л.Д.С.-Н.) по 100 тыс. рублей…»».
Кстати, деньги за (sic!!! – Л.Д.С.-Н.) «тайно повешанного» (первые «Ленинские премии») оказывались единственными премиальными в стране.
Помните, как Троцкий и Свердлов уничтожали российское казачество? Ленин тогда оставался в стороне. Сейчас найдена официальная телеграмма вождя к Фрунзе по поводу «поголовного истребления казаков».
«А это знаменитое, - пишет далее Анатолий Латышев, - письмо Дзержинского вождю от 19 декабря 1919 года о содержащихся в плену около (sic!!!) миллиона казаков войска Донского и Кубанского в городе Шахты и Каменске – более 500 тысяч казаков. Всего в плену около миллиона человек. Прошу санкции». Ленин тогда положил на него резолюцию:
«Расстрелять всех до одного. 30 декабря 1919 года. Ваш Ильич»».
А о расстреле Николая Гумилёва Ильич сказал: «Почему мы должны извиняться перед нашими врагами? Приговор не отменять…».
Теперь, после того, как мы узнали о настоящем отношении Ленина к русским, обратимся к животрепещущему вопросу о «примирении Красных и Белых». Помнится, несколько лет тому назад этот вопрос активно ставился Александром Андреевичем Прохановым. Cуть прохановского примирения заключалась в том, что и Белые и Красные любили Россию и стремились к созданию мощной и непобедимой Империи. Причём Империи в истории России было пять: Новгородско-Киевская, Рюриковская, Московская, Санкт-Петербургская, снова Московская – Большевистская, переходящая в Сталинскую и, наконец, наша современная – Путинская. То есть тут во главу угла ставится сильное государство и вечное стремление к неумирающей Империи. Это одно теория. Есть и другая, всем известная теория – Третьего Рима, в которой «Два Рима падоша, Третий стоит, а Четвёртому не быти…». Правда, Владимир Соловьев в своё время, можно сказать, изничтожил эту теорию, написав:
Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И всё твердят льстецы России,
Ты – Третий Рим, ты – Третий Рим.
О Русь! забудь былую славу:
Орел двухглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.
Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть...
И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть…
Впрочем, чтобы не грезили наши «визионеры», навроде Соловьёва, история пошла по совсем иному пути. Или, может, он был прав, и начался тот самый, предреченный им Панмонголизм? Вот как этот новый евразийско-большевистский «панмонголизм» вижу я:
Но что бы не писал вития,
О чём гений не мечтал,
Подняли тяжесть век у Вия,
И Вий пути нам указал.
Он правил жутко и жестоко,
Он истреблял простой народ,
Но умер он. И вот высоко
К нам меж облак Христос идёт.
«В глазах такие же надежды,
И то же рубище на нём,
И жалко смотрит из одежды
Ладонь, пробитая гвоздём…».
А там внизу, в летящем снеге,
В сполохах плещущей пурги,
Большевики, как печенеги,
Вздымают адовы круги.
Несутся кони и тачанки,
Обледенелый паровоз
Стоит на дальнем полустанке,
Где заковал его мороз.
Кругом расстрелы и допросы,
Есенин, Ганин, Гумилёв,
И мужики по снегу босы
Идут, чтоб рыть поэтам ров.
Идут священники, Восторгов
Благословляет палачей,
И кровь течёт рекой из морга
Стекая с игл и мечей.
И как оставить нам обиды,
Как нам забыть, кто был врагом,
Когда всё «латыши» да «иды»
Расстреливали нас над рвом
И истребитель миллионов
На Красной площади лежит,
И Кремль – Русскую Икону,
Как древний Цербер, сторожит.
Но знаю я, что Рим восстанет,
И воспарит Орёл над ним,
И Русский гимн над Русью грянет,
И воссияет Третий Рим.
Вот так и бывает с поэтами, дорогие друзья. Хочешь написать статью о примирении Красных и Белых, но какая-то незримая, непобедимая сила владеет твоим пером, и строчки сами ложатся на бумагу…
Тут читал я книжку о Есенине из серии «Жизнь замечательных людей»: Станислав Кунаев, Сергей Кунаев, «Сергей Есенин. Москва. Молодая гвардия. 2015». Там на странице 517 читаю слова самого Есенина: «Но никакого диктата над собой не потерплю… Мне и Ленин не икона…». «Но даже о Ленине, - пишут авторы книги, - его стихи не сумели прочитать и понять. Не понимают, что в «Капитане Земли», которую он написал по заказу «Зари Востока», за два дня к годовщине смерти вождя, есть такие слова, над которыми умные люди задумаются (курсив мой – Л.Д.С.-Н.). Он прямо пишет:
Ведь собранная
С разных стран,
Вся партия – его
Матросы…».
Приводят авторы стих Есенина и расшифровывают: «Он, Есенин, помнит, как ещё до октябрьского переворота (курсив мой – Л.Д.С.-Н.) популярный журналист Владимир Бурцев в газете «Общее дело» опубликовал список всех, приехавших с Лениным в пломбированном вагоне: Инесса Арманд, Елена Кон, Григорий Бриллиант (Сокольников), Овсей (Евсей) Радомысльский (он же Гриша Зиновьев, он же сексуальный партнёр Ленина – Л.Д.С.-Н.), Илья Мирингоф (почти Мариенгоф), Митя Абрамович, Бери Равнин… и так далее и тому подобное. А вслед за ними приехали будущие наркомы и дипломаты: Луначарский (Розенталь – Л.Д.С.-Н.), Пинхус Вайнер (убийца Царской Семьи – Л.Д.С.-Н.), Давид Иоффе, Феликс Кон и даже (sic!!!) какой-то Окуджава с Эренбургом… Да всех не перечислишь. Тогда Есенин не обратил внимания на этот список, а сейчас вспоминает и думает: «И эти «матросы» с корабля Троцкого и из вагона Ленина будут, что ли, защищать интересы его крестьянской России? Нет, они будут защищать свою власть (курсив мой – Л.Д.С.-Н.)… Конечно, думает Есенин, сам Ленин – «с плеча голов не рубил», но почему при нём, по его воле, столько русских голов слетело с плеч? Да, конечно, сам лично
«Он никого не ставил к стенке, всё делал лишь людской Закон…»
Но ведь должно быть всем понятно, что закон-то этот ставящий к стенке был ленинским. Им он написан, им утверждён. Именно по этому Закону к стенке поставили Николая Гумилёва и Алексея Ганина…».
Кстати, о последнем, т.е. об Алексее Ганине, создавшем «Орден Русских Фашистов». После его расстрела 30 марта 1925 года писал его друг Пимен Карпов:
От света замурованный древнего,
В когтях железных погибая сам,
Ты сознавал, что племени родного,
Нельзя отдать на растерзание псам.
Но за пределом бытия, к Мессии,
К Душе Души – взывал ты ночь и день, -
И стала по растерзанной России
Бродить твоя растерзанная тень…
«Это стихотворение, - пишут авторы книги, - было опубликовано через шесть с лишним десятилетий после его написания…».
Вот она настоящая, только ещё проявляющаяся картина Русской истории. И её страшная правда… И правда эта, только лишь начинает приоткрываться. И все они: поэты, писатели, священники, инженеры, учителя, офицеры, крестьяне – все они:
Учителя, офицеры, крестьяне,
Журналисты, поэты, врачи,
Сонм за сонмом проходят ночами,
Говорят мне: пиши – не молчи…
Вижу как эти страшные сонмы,
Все встают из присыпанных рвов,
Вижу их в этой комнате тёмной,
Хоть и заперта дверь на засов.
Вот проходят, молодки и дети,
Пожилые совсем старики,
Кто за это убийство ответит,
Или немы мы все и глухи.
Это же наши все Русские люди.
А расстреливал, вешал их кто?
Мало было доноса Иуде,
Так устроил он цирк Шапито…
А теперь на Рождественских чтеньях,
Говорят: хорошо, что грядёт
Покаяния год, год Прощенья,
Примиренья – 17-й год.
Только что-то душа не прощает,
Кровь невинных в душе вопиет,
И из рвов безымянных взывает
Стомильонный родной мой народ…
Глава Союз Православных Хоругвеносцев , Председатель Союза Православных Братств, представитель Ордена святого Георгия Победоносца и глава Сербско — Черногорского Савеза Православних Барjактара
Леонид Донатович Симонович — Никшич
