УКРАИНСКАЯ
Х И М Е Р А
ИСТОРИЧЕСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
«УКРАИНЦЫ»: ИХ ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННАЯ ЖИЗНЬ
Глава 2. Еще одна загадка: укрмова.
Однако, в арсенале у В.Кожинова есть неотразимый, как ему представляется, аргумент в пользу его теории: возникновение в данную эпоху малороссийской "мовы", что якобы неопровержимо доказывает появление в южной Руси "украинцев".
В.Кожинов пишет: "В трактате Ф.П. Филина "Происхождение русского, украинского и белорусского языков", подводящем итоги полуторавекового изучения проблемы (в том числе и украинским языковедением), а также многолетних исследований самого автора, говорится, в частности, что только "в XIV-XV вв. лексико-семантические различия языка северо-восточных, западных и южных памятников становились заметными", и, значит, именно "в XIV-XV вв. получают широкое распространение особенности, характерные для русского, украинского и белорусского языков... Явления, специфические для каждого восточнославянского языка, продолжали нарастать и в более позднее время".
Понимая, что ссылки лишь на украинского филолога явно недостаточно, В.Кожинов подключает к нему и Русского: "Великий филолог М.М. Бахтин, не раз обращавшийся к украинской словесности и культуре в целом, писал еще в 1944 году: "Значение XVI в. на Украине. Борьба с польским игом и с Турцией, формирование украинской национальности... В XVI в. выдвигается впервые вопрос о национальном языке (курсив М.М. Бахтина. - В. К.), возникает потребность создать письменную "руську мову", отличную от славянской (т.е. церковнославянской - В. К.) и польской. На эту "мову" переводятся книги церковно-учительные и богослужебные ("Пересопницкое Евангелие - 1555 - 1561)"1.
В.Кожинов полагает, что приведенные им мнения подводят окончательный итог полуторавековой дискуссии вокруг проблемы возникновения и развития украинской "мовы". Но он глубоко заблуждается. Странна вообще его апелляция к авторитету филологов советского периода. Заданность их мнений в отношении времени появления "мовы" более чем ясна. Свои концепции они разрабатывали в жестких рамках официально утвержденной историософской схемы, согласно которой население Киевской Руси составляли отнюдь не Русские, а некие "восточные славяне", из коих и выводили "три братских народа": русский, украинский, белорусский.
Причем эта антиисторическая схема подкреплялась не только теоретическими разработками, но и практикой государственного строительства: фиксацией в паспортах национальности "украинец", созданием отдельной "украинской республики", закреплением за "мовой" официального статуса не только на территории Малороссии, но и в Новороссии, Крыму, Донбассе, Черниговщине, Слобожанщине - регионах, где она никогда не имела широкого распространения. Вольно или невольно, любому советскому ученому, будь то филолог, историк, археолог, приходилось приспосабливать результаты своих исследований к официальной точке зрения, отступление от которой, как известно, незамедлительно каралось, порой очень жестоко.
Украинским ученым, конечно, приходилось полегче, ибо, хотя коммунисты и не "подарили" "украинцам" Киевскую Русь, но и у Русских ее отняли в пользу "восточных славян", что самостийников вполне устраивало: они получили в свою безраздельную собственность не только всю Малороссию, но и ряд прилегающих к ней территорий, произвольно включенных в "украинскую республику". Понятно, что любые теоретические изыскания в данной области автоматически должны были подтверждать правомочность создания УССР.
Между тем, схема, разработанная советской историографией, намеренно искажала реальный исторический процесс, содержа в себе очевидные нелепицы и откровенную подтасовку фактов. Впрочем, это понятно; коммунистов интересовала не истина, а вполне практические соображения - расчленение Русской нации и за счет этого умаление ее влияния и значимости в СССР. Кроме того, новой власти необходимо было лишить Русских исторической памяти и духовной связи с погребенной Россией, дабы не допустить ее "реставрации". С "чистого листа" было и намного проще строить "нового советского человека" - национально оскопленного, с врожденным дефектом исторической амнезии - идеального объекта для манипуляций партийной пропаганды.
Мы недаром несколько страниц специально посвятили цитированию летописных источников периода Киевской Руси: ни один из них не упоминает "восточных славян". Везде население Руси определяется терминами, производными от слова "русские". Конечно, в летописях встречаются и "славяне", но с совершенно очевидным пониманием того, что это понятие является более широким, объемля собой, кроме Русских, и другие народы: поляков, чехов, словаков, болгар, хорватов, сербов и т.д.
Естественно, что, ведя речь о собственно Киевской Руси, современники пользовались той или иной формой слова "русский" и лишь изредка - "славяне". Прилагательное же "восточные" в историческую науку внедрил знаменитый ее фальсификатор Михаил Грушевский. И сделал это именно с целью отчуждения южной Руси от России. В дальнейшем, впрочем, он сам отказался от "восточных славян", заменив их, разумеется, "украинцами".
Выбросив Русских из Киевской Руси и Малороссии, коммунистические идеологи оказали украинству неоценимую услугу, вдохнув новую жизнь в его бредовую доктрину. А подвластные режиму ученые, включая филологов, неустанно подводили "научную" базу под официально требуемый результат. В том, что это было именно так, нетрудно убедиться.
Совсем недавно в Киеве вышла брошюра А.Железного, посвященная как раз этой теме. Причем в результате своего исследования автор приходит к однозначному выводу: "Не будь польского господства, не было бы сейчас никакого украинского языка"2. Эту зависимость А. Железный выводит из главной особенности "мовы", отличающей ее от Русского языка. А именно: наличия огромного числа полонизмов - слов, заимствованных из польского языка, что позволяет признать "мову" не самостоятельным языком, а лишь русско-польским диалектом. Указывает А. Железный и время, на которое приходится начало процесса видоизменения языка населения юго-западной Руси. Это как раз та самая историческая эпоха, о которой ведут речь В.Кожинов и цитируемые им филологи: XIV-XVI века.
"Юго-западные княжества бывшей Руси, отторгнутые литовцами, очень скоро попали под мощное политическое, хозяйственное и культурное влияние Польского королевства. Начался процесс скрещивания местного славянорусского и польского языков. Один из основополагающих законов языкознания гласит, что при скрещивании двух языков никогда не возникает некоего среднего языка - всегда в конечном итоге побеждает один из них", т.е. "мова" с течением времени все больше приближались по своей лексике к польскому языку, И лишь возвращение Малороссии в лоно Русского государства прервало процесс скрещивания буквально на полпути, когда Русский язык южной Руси уже в сильнейшей степени ополячился, "но еще не успел полностью превратиться в польский. Самое подходящее название для этого языка - русско-польский диалект".
Этот диалект, "который мы сейчас называем украинским языком, возник и начал свое развитие... в XIV веке, уже после распада единого древнерусского государства". Такова была цена, которую пришлось заплатить Русским "за продолжительное пребывание под иностранным (польским) господством". Не будь его, "для возникновения русско-польского диалекта не было бы оснований".
Как видим, речь идет не о "создании национального языка" вновь формирующейся нации, как утверждал М.Бахтин, а всего лишь о возникновении в силу неблагоприятных исторических обстоятельств смешанного диалекта, примыкающего и к Русскому, и к польскому языкам, но употребляемого населением по своей национальности Русским. Ликвидация иностранного господства над Малой Россией положила конец и развитию "мовы".
После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., "когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка"3, в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими "мовы", как явления искусственного и нежизнеспособного.
Кстати, А.Железный также обращает внимание на Пересопницкое Евангелие, но, в отличие от М.Бахтина, приходит к выводам прямо противоположным. Он дает две выдержки из этого Евангелия: "для лепшего выразумения люду христианского посполитого" и следующее место": "В начале было Слово. А Слово было от Бога, и Бог был то Слово. То было напочатку у Бога; и все речи через Него ся стали. А без Него ништо не могло быти, еже и бысть. В том живот был. А живот был свет человеком. И свет во тьме светится, и тьма его не обыймет".
В качестве комментария к первому фрагменту Пересопницкого Евангелия А. Железный предлагает всего лишь заглянуть в польский словарь: "там вы увидите все слова из выше приведенной цитаты - лепший, выразумение, посполитый". А, воспроизведя второй, замечает: "По вашим понятиям, панове ученые, этот отрывок, переведенный с болгарского на "рускую мову", написан на украинском языке. А по моим понятиям... - на чистейшем русском с отдельными вкраплениями слов из польской лексики: напочатку, ся стали, обыймет... Отсюда видно, что во второй половине XVI столетия ополячивание славянорусского языка еще не зашло слишком далеко - "руська мова" и русский язык отличались очень мало. Не случайно и в Киеве, и в Москве язык учили по одному и тому же учебнику - "Граматике" Мелетия Смотрицкого"4.
Между прочим, к столь неутешительному для "украинцев" выводу, что "мова" их - всего лишь диалект, а не самостоятельный язык, А.Железного подтолкнули наблюдения за языковой политикой "украинськой дэржавы". С 1991 г. полуторавековая дискуссия получила, наконец, идеальные условия для проверки практикой: "мова" ныне развивается совершенно самостийно и нэзалэжно под высочайшим патронажем столь же "самостийной и нэзалэжной дэржавы". И что же мы видим? "Буквально ежедневно украинские средства массовой информации вместо привычных, укоренившихся слов преподносятнам новые, якобы исконно украинские: "спортовець", вместо спортсмен, "полициянт", вместо полiцейський, "агенцiя" вместо агентство, "наклад" вместо тираж, "уболiвати" вместо спортивного болiти, "розвой" вместо розвиток - всего и не перечислить! Разумеется, все эти "украинские" слова взяты непосредственно из польского языка: sportowjec, policiant, agencia, naklad, uboliwac, rozwoj... Есть, правда, отдельные случаи, когда и хочется убрать какое-нибудь уж больно "по-москальски" звучащее слово, но и соответствующее польское не подходит. Вот два характерных примера. Для замены дерусификаторами "неправильного" слова аэропорт польское слово явно не подходит, так как звучит точно так же: aeroport. Пришлось выдумывать совершенно новое, небывалое слово "лэтовыще". Или вот для украинской эстрады ранее общепринятое обозначение вокально-инструментального ансамбля словом "группа" (по-украински "група") для дерусификаторов показалось неприемлемым. Но и польское аналогичное слово звучит слишком уж по-москальски - grupa. И вновь пришлось обходиться собственными ресурсами: применить скотоводческий термин "гурт" (стадо). Пусть, мол, новый термин и ассоциируется со стадом баранов, лишь бы он не был похож на русский!"5.
При этом с чисто холопским зазнайством утверждается, что сегодня украинский язык "один из наиболее богатых и наиболее развитых языков мира". "Тогда почему же уже в наши дни затеяна колоссальная работа по формированию "украинской" научной, технической, медицинской и прочей терминологии? В чем же тогда заключается "богатство" и "развитость" нашего украинского языка?" - спрашивает А.Железный и приводит пример, раскрывающий истинную подоплеку всей этой пустопорожней болтовни о богатстве и развитости "мовы".
"Вот передо мной лежит статья некоего Вячеслава Панфилова "Украинская терминология должна иметь собственное лицо" (Киевский вестник за 03.04.93). Автору этой статьи почему-то не нравится, что многие украинские электротехнические термины совпадают с русскими: виток, гайка, генератор, катушка, коммутатор, реостат, статор, штепсель... Вместо этих "москальских" терминов он требует принять такие истинно украинские: звiй, мутра, витворець, цiвка, перелучник, опiрниця, стояк, притичка... Что это за слова, откуда они взялись? Все очень просто: открываем польский словарь и читаем: zwoj, mutra, wytwornica, cewka, przelucznick, opornik, stojan, wtyczka. Вот вам и совершенствование технической терминологии": ее "собственное лицо" имеет давно знакомые польские черты! "6. Поразительное подтверждение уже как будто генетически, из поколения в поколение наследуемой установки на безраздельное господство "польского" над "украинским"! Феномен этой духовной и интеллектуальной зависимости, проявляющей себя совершенно непроизвольно и бессознательно, а значит, по-настоящему искренне, столь показателен в характеристике глубинной сущности украинства, что требует специального рассмотрения, и мы обязательно к нему вернемся. Сейчас же, дабы не отвлекаться, продолжим разговор об интересующем нас периоде истории юго-западной Руси XIV-XVI вв.
Все выше изложенные рассуждения неопровержимо доказывают, что трехсотлетнее польское господство над южной Русью не изменило ни национальности, ни языка ее населения: несмотря на огромную засоренность полонизмами, он и к середине XVII в. остается вполне Русским. Те особенности, которые стали отличать "мову" от Русского языка, свидетельствовали не о превращении ее в некий самостоятельный язык, а только лишь об образовании нового диалекта Русского языка. И тайной это является лишь для В.Кожинова и цитируемых им филологов. Для Русской (не советской) филологической науки это секретом не было. Вот только несколько мнений крупнейших ее представителей.
Профессор Киевского университета Св.Владимира, автор капитального исследования "Лекции по славянскому языкознанию" Т.Д.Флоринский: "Малорусский язык есть не более как одно из наречий русского языка... составляет одно целое с другими русскими наречиями… Факт целости и единства русских наречий в смысле принадлежности их к одной диалектической группе считается в современной науке истиной, не требующей доказательств". Отсюда закономерный вывод: жители Малороссии "в этнографическом отношении представляют не самостоятельную славянскую особь (в противоположность, например, чехам, полякам, болгарам или сербохорватам), а лишь разновидность той обширной славянской особи, которая именуется русским народом (курсив мой. - С.Р.). В состав ее входят наряду с малороссами великороссы и белоруссы. В частных сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народном характере и исторической судьбе малороссы представляют немало своеобразных особенностей, но при всем том они всегда были и остаются частью одного целого - русского народа"7.
Филолог-славист, этнограф, академик Петербургской академии наук И.И. Срезневский: "Давни, но не испоконни черты, отделяющие одно от другого наречия северное и южное - великорусское и малорусское; не столь уже давни черты, разрознившие на севере наречия восточное - собственно великорусское - и западное - белорусское, а на юге наречия восточное - собственно малорусское - и западное - русинское, карпатское; еще новее черты отличия говоров местных, на которые развилось каждое из наречий русских. Конечно, все эти наречия и говоры остаются до сих пор только оттенками одного и того же наречия и ни мало не нарушают своим несходством единства русского языка и народа"8.
Профессор Б.М. Ляпунов: "В настоящее время русский живой язык делится на наречия великорусское, белорусское и малорусское. Причем названия эти простому русскому народу неизвестны и употребляются только образованными людьми (курсив мой. - С.Р.)" 9.
Работы процитированных выше авторов относятся к рубежу XIX-XX вв. и однозначно говорят о том, что никакого "украинского языка" на территории южной России не существовало. Тем более неоткуда было ему взяться здесь в XIV-XVI вв. И когда украинский филолог Ф.П.Филин утверждает, что именно в эту эпоху "получают широкое распространение особенности, характерные для русского, украинского и белорусского языков" и что эти особенности "продолжали нарастать и в более позднее время" - он или сознательно лжет, или игнорирует реальный исторический процесс, строя свою филологическую концепцию на априори заданной схеме искусственного разделения Русских на "три народа-брата" и просто подгоняя под нее факты.
Впрочем, с украинской филологии - будь она советской или самостийнической - спрос невелик, ибо это не наука, а всего лишь наукообразная пропаганда дешевых и примитивных мифов, фантастичность которых столь беспредельна, что нередко смахивает на шизофренический бред. Чтобы убедиться в этом, достаточно только перечислить ее последние "открытия": "Украинский язык - один из древних языков мира... Есть все основания полагать, что уже в начале нашего летоисчисления он был межплеменным языком"10. "У нас есть основания считать, что Овидий (!) писал стихи на древнем украинском языке"11. "Украинский язык - допотопный, язык Ноя (!), самый древний язык в мире, от которого произошли кавказско-яфетические, прахамитские и прасемитские группы языков"12. "Древний украинский язык - санскрит (!!) - стал праматерью всех индоевропейских языков"13. В основе санскрита лежит какой-то загадочный язык "сансар", занесенный на нашу планету с Венеры (!!!). Не об украинском ли языке речь?"14.
Все эти высказывания - отнюдь не из собрания первоапрельских шуток. Они принадлежат солидным академическим мужам, кандидатам и докторам филологических наук. Украинских, конечно, наук. Вряд ли стоит много распространяться о научной значимости трудов этих "ученых", тем более ссылаться на них по примеру В.Кожинова, ибо опора на подобного рода "науку" может завести в такие дебри, из которых никогда не выбраться.
Это и происходит зачастую с Русскими авторами, берущимися освещать украинскую тему. Многие из них, как и В.Кожинов, наивно полагают, что относя генезис "украинского народа" к эпохе XIV-XVI вв., они тем самым защищают древнюю Русь от нахальных посягательств "украинцев". А на самом деле эти посягательства только узаконивают, ибо идеологи украинства совершенно справедливо считают советскую схему возникновения "трех братских народов" (которой и руководствуется В.Кожинов), абсолютной чепухой. Если уж "украинцы" наличествуют в Речи Посполитой, то могли они явиться там только из Киевской Руси, - в противном случае придется поверить в то, что поляки вывели их искусственным путем вместо Русских, а это уже совершеннейший абсурд.
По той же причине абсолютно безосновательна и схема "трех ветвей" Русского Народа, созданная либеральной историографией в XIX в. и тотчас взятая на вооружение самостийниками в своих собственных целях. Н.Ульянов убедительно доказал, что все эта великорусско-малорусско-белорусская триада никогда не имела хождения в среде Русского Народа, а рождением своим обязана чисто политическим факторам. Навязывание Малороссии в качестве "родного языка" укрмовы точно так же продиктовано политикой, ибо она ("мова") - явление не культуры, а антикультуры, плод усилий различных антирусских сил, видевших в ней эффективное средство денационализации Русского населения Юго-Западной Руси. Реалии сегодняшней "самостийной Украины" со всей очевидностью демонстрируют эту ее русофобскую функцию.
* * *
Вот уже десять лет как Киев, древнерусская столица и, по образному выражению летописи, "мать городов русских", пребывает в статусе административного центра "сувэрэнои украинськои дэржавы". И при всем том, невзирая на сверхтитанические усилия, самостийникам так и не удалось за время своего господства заметным образом изменить его национальную и языковую доминанту. Сегодняшний Киев, как и века назад, по-прежнему сохраняет облик обычного Русского города: на улицах, в метро, магазинных очередях, праздничных шествиях и многолюдных митингах все так же доминирует живая Русская речь. Редкие вкрапления в нее "мовы" режут ухо, резко диссонируя с общим языковым фоном города, и воспринимаются как нечто чужеродное, занесенное сюда Бог весть из каких дальних краев.
Картина, однако, разительно меняется, стоит только переступить порог любого официального учреждения: здесь полностью царит украинский новояз. Если вы обратитесь к чиновнику по-русски, он с вами даже разговаривать не станет, прикинувшись глухим или по горло занятым. Причина этой игры "в молчанку" банально проста: вы сталкиваетесь лицом к лицу с фасадом новой власти. Украинской власти. Ведь сегодня Киев - столица "самостийной и нэзалэжной Украины" и его нынешние хозяева с маниакальной настойчивостью стараются подчеркнуть этот судьбоносный для их существования факт. Поэтому все уличные надписи, тексты реклам, объявлений, вывески магазинов и названия остановок в Киеве, как и других городах Малороссии, выполнены исключительно на "мове". А в качестве поясняющего перевода к ней дублируются ... на английском языке! Любая официальная документация дается так же исключительно на укрмове. Только на ней ведутся дискуссии в Верховной Раде, хотя вне ее стен подавляющее большинство депутатов привычно переходит на родной Русский язык. Лишь по-украински, с плохо скрытым акцентом, общаются с народом Президент, члены правительства, главы официальных ведомств, представители средств массовой информации.
Слушая их косноязычную, ломаную речь, воочию наблюдая то тягостное напряжение, с каким все эти "дэржавни диячи" вымучивают из себя общение на искусственно сконструированном местечковом новоязе, я всякий раз задумывался над этим странным и трудно объяснимым парадоксом: почему все исторические попытки создания самостийниками "нэзалэжнои дэржавы", в сущности всегда сводились к одному: насильственному внедрению "мовы" - и этим зачастую и ограничивались? Какое бы положение не складывалось вокруг и внутри "Украины", раз за разом воспроизводилась ситуация абсолютного управленческого кретинизма: рушится экономика, голодает народ, разворовываются национальные богатства, хищные соседи готовятся или уже растаскивают "самостийну " территорию, а вожди "украинськои нации" озабочены лишь одним: срочным переобучением народа на укр.яз., ничто их больше не беспокоит. Гори все синим пламенем, только бы народ "забалакав"! Так было в далеком уже 1917-ом, то же повторяется ныне.
Может быть, по какому-то злому року все "украинские правительства" формировались из одних свихнувшихся филологов? Да нет, в украинскую власть всегда шел народ ушлый, с хищной хваткой, весьма ловко набивавший не только свои карманы, но и мошну самых дальних родственников, неисчислимого сонма "сватов" и "кумовьев". Тогда зачем же эта напрасная растрата огромных административных, материальных и интеллектуальных ресурсов? Решение какой сверхзадачи преследует этот воинствующий обскурантизм? Что движет его яростными апологетами и что их вдохновляет?..
Во время своих частых наездов в Киев, я задавал все эти вопросы самым разным людям, в том числе и тем, кто непосредственно занимается внедрением в жизнь этого абсолютно бессмысленного проекта - и ни разу не получил вразумительного ответа. Каждый из адептов украиномовного движения, в меру своей образованности и ангажированности самостийнической идеей, силился объяснить мне смысл происходящего - и всякий раз, вникая в их доводы, я не мог избавиться от ощущения, что являюсь свидетелем массового, поголовного психоза, особого рода социального безумия, в которое вовлекаются все новые и новые жертвы. Безумия, вышедшего из-под контроля и несущего в себе чудовищный потенциал разрушения культуры и общества.
В государстве с умирающей экономикой, где миллионы людей голодают, прозябая в нищенском, полуживотном состоянии, нередко добывая хлеб насущный на городских свалках и мусорниках; где молодое поколение захлестнуто пьянством, наркоманией и уголовной преступностью, а проституция является единственным средством выживания едва ли не половины девушек и молодых женщин; государстве, где посредством туберкулеза и сифилиса смерть выкашивает целые регионы, а больницы лишены простейших медикаментов и не имеют средств, чтобы кормить больных; государстве, где смертность населения на порядок выше рождаемости, а самоубийства приобрели характер массовой эпидемии; где казнокрадством, взяточничеством, разворовыванием и распродажей национальных богатств охвачен поголовно весь госаппарат от ничтожного рядового клерка до главы правительства и Президента, - в этом государстве с чисто параноидальной навязчивостью, раз за разом ставится и решается одна-единственная проблема: как сделать никому не нужную "украинську мову" массовой и желанной, какими средствами принудить пятьдесят миллионов взрослых мужчин, женщин и их детей забыть родной Русский язык и перейти на искусственно созданный суржик.
На страницах газет и журналов, в теле- и радиоэфире, на партийных и писательских съездах, встречах солдатских матерей и родительских собраниях, в детсадах и университетах, воинских частях и научных академиях кипят страсти, бушуют эмоции, раздаются угрозы и даются торжественные клятвы, в массовом порядке рождаются предложения по "врятуванню риднои мовы". В Верховной Раде бесконечно обсуждаются языковые законопроекты, один идиотичнее другого. Последний из них, например, предусматривает за "неупотребление украинского языка" административные наказания и штрафы. Из правительственных сфер следуют не менее грозные циркуляры, столь же идиотичные, сколь и не выполнимые. Постановлением Кабинета Министров Украины № 1004 от 21 июня 2000 года категорически запрещено употребление Русского языка органами власти и местного самоуправления даже в тех регионах, где Русские официально признаны большинством населения. Это же постановление в директивном порядке обязывает изучать укрмову не только госслужащих, но и предпринимателей, работников сферы обслуживания, инженерно-технических работников и даже работников национально-культурных обществ. И не только изучать, но и в обязательном порядке пользоваться ею в быту! Особенно же впечатляет статья 31 этого постановления: об уголовной ответственности за нарушение литературных норм "дэржавнои мовы".
Всякий, хоть сколько-нибудь знакомый с процессом разработки украинского новояза, понимает, насколько смехотворно применительно к нему звучит само требование соблюдения каких-либо "норм". Искусственно мутированный из разговорного малорусского наречия, он на протяжении последних ста лет подвергался столь несуразным переделкам и нововведениям с целью максимального удаления его от Русского языка, что сегодня даже самый изощренный специалист-украиномовнык не в состоянии определить: что является нормативной формой, а что - грубым отклонением от нее.
Кого и за что сажать в тюрьму? Президента Кучму, выступления которого изобилуют ошибками, характерными для детишек младших классов? А может быть, украинских министров, допускающих в предложении из пяти слов, не менее десяти отступлений от лексических норм современного варианта "мовы"? И, главное, кто и как будет решать вопрос о привлечении к уголовной ответственности провинившихся? Языковая полиция? Министерство Правды? "тройки по украинизации"? или иные учреждения в этом же роде? Абсурд и нелепица! Полное сумасшествие! "Палата № 6"!.. Посмеяться бы, да не очень весело. Речь ведь идет не о бреде психически больного субъекта, а государственной политике, уже сегодня калечащей судьбы миллионов людей, растаптывающей их человеческое и национальное достоинство, деформирующей их сознание ложью, ненавистью, ощущением этнической и моральной ущербности. И смысл ее отнюдь не в защите и поддержке "риднои мовы", а намеренном и зловредном искоренении в Малороссии всяких следов ее Русскости: будь то язык, книжка, безобидный водевиль или надпись на придорожном указателе. Все, абсолютно все подвергается тотальному уничтожению.
Продающаяся на Украине печатная продукция на Русском языке официально признана в качестве "информационной агрессии восточного государства". В соответствии с этой установкой еще в 1996г. Министерством информации были выработаны рекомендации для правительства, в которых предлагалось "уменьшить тарифы на распространение печатных периодических изданий на государственном языке (укрмове) в 100 раз, а на негосударственном (т.е. Русском) - увеличить (!!!) в 100 раз". При этом вещание и печатные издания на Русском языке были признаны "явлением, которое по своим негативным последствиям представляет для национальной безопасности страны угрозу не меньшую, чем пропаганда насилия, разврата, а так же разные формы антиукраинской пропаганды". В законе, принятом Верховной Радой в августе 2000 года, издания на Русском языке приравнены к изданиям "рекламного и эротического(!) характера" и на этом основании обложены дополнительными поборами. Председатель Государственного Комитета по информационной политике, телевидению и радио Иван Драч суть подобной дискриминации объяснил просто: "Каждая русская книжка должна платить акциз - одну гривню на украинскую культуру. Каждая русская газета - десять копеек на украинскую прессу!".
Во Львове решением горсовета запрещены даже песни на Русском языке. Финансируемые городским бюджетом специальные "отряды украинизации" проводят рейды и облавы в кафе, ресторанах, магазинах с целью выявления нарушителей этого драконовского постановления. Заведения, уличенные в нарушении запрета, подвергаются не только денежным штрафам, но нередко и погромам специально науськиваемой на это толпой уличного сброда. Запрещены также Русские спектакли и концерты.
Война на уничтожение ведется не только против Русского языка, но и Русской культуры, Русского образования. За истекшее десятилетие количество Русских школ на Украине сократилось на тысячи единиц, составив в 2000г. всего лишь 10% от общего их числа. В Киеве только пять процентов детей обучаются на родном Русском языке. Из 369 школ лишь 11 - Русские и те находятся на грани закрытия. Русских детсадов нет вовсе.
* * *
Самое поразительное, однако, то, что все это украиномовное беснование, невзирая на административный террор и мощную финансовую поддержку государственных структур, вопреки регулярным истерически-разнузданным компаниям украинских СМИ, запугиванию, шантажу, а нередко и физическому насилию со стороны бесконечного числа бандеровских "спилок" и "филий", дает ничтожно малый практический результат. И сами "украинцы" вынуждены это признавать.
"Украинский язык, имея бумажно-государственный статус, таковым не является на двух третях своей территории"15. "Сегодня 60-70 процентов украинцев отреклись от родного языка"16 - льют крокодиловы слезы самостийники, проклиная "русификацию" и "москалей". И это при том, что нынешняя мутная волна украинизации - уже четвертая за истекшее столетие.
Первая такая кампания началась сразу после Революции 1917 года. Чехардой пронесшиеся "банановые" режимы «украинцев» (Рада, Гетманщина, Директория) были слишком ограничены временем и пространством для организации широкомасштабного наступления на Русские язык и культуру и поэтому ограничивались в основном принятием деклараций да комедийной сменой вывесок на магазинах и учреждениях тex городов, в которых им удавалось на время устанавливать свою власть. К этому добавлялось изгнание с работы всех служащих, не владевших укрмовою.
После утверждения в России коммунистического режима и превращения Малороссии в "Украинскую Советскую Социалистическую Республику" (УССР) дело украинизации было поставлено на государственную основу и приняло совершенно иной размах. Задействованными оказались все возможные структуры власти, от законодательных до карательных. Для перевода Русского населения на "мову" были созданы "тройки по украинизации" (по типу печально знаменитых "троек ГПУ", отправивших на смерть миллионы людей), а также тысячи "комиссий" того же рода. Тут уже не только переводилась на новояз документация, вывески, газеты, но даже разговаривать в учреждениях по-русски запрещалось. И просто увольнениями уже не ограничивались. Только один из тысячи примеров.
В июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение "привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способ украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации". При этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над "преступниками".
Административный террор и запугивание приносили свои черные плоды. В Русском городе Мариуполе, например, к 1932г. не осталось ни одного Русского класса. Этот беспрецедентный разгул русофобии длился в Малороссии больше десяти лет, с середины 20-х до переломного 1937г., когда наиболее оголтелые фанатики украинства к своему удивлению оказались в числе прочих "врагов народа" и тысячами отправились в советские концлагеря. И, хотя официально украинизация не была отменена, ей, ввиду надвигающейся войны, перестали уделять прежнее внимание и ввели в более спокойное русло.
Затишье, впрочем, было не долгим. Военные успехи Гитлера, оккупировавшего к концу 1942 г., всю Малороссию, на короткий срок возродили самые смелые чаяния украинизаторов. Взятие немцами каждого города сопровождалось немедленным закрытием любых Русских газет, вместо которых начинали печатать исключительно украинские. Той же метаморфозе подвергалась и сфера образования. Во всех учреждениях, созданных для работы с местным населением, обязательным опять же объявлялся украинский. Лица, не владевшие "мовою" из них изгонялись. Причем все эти мероприятия проводились за немецкие деньги и при самом активном участии немецких специалистов.
Гитлер не задавался вопросом: почему подавляющее большинство "украинцев" не владеют укрмовою. Ему было важно одно: любой ценой уменьшить численность Русского народа, чтобы максимально ослабить его сопротивление оккупационному режиму. Украинизация являлась весьма удобной формой этнического геноцида: чем больше "украинцев", тем меньше Русских - и наоборот. Фюрер хорошо усвоил предостережение Бисмарка: "Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах Русских ... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути". Следовательно, необходимо было не только нанести Русским военное поражение, но и дополнительно расколоть их на несколько частей, враждебных друг другу, что гарантировало прочность владычества над ними. "Украинцы" в этом деле оказались незаменимым подспорьем...
Увы, планам Гитлера и его украинских друзей так и не суждено было сбыться: освобождение Малороссии частями Красной Армии положило конец мечтаниям о создании самостийного украинского бандустана под протекторатом "тысячелетнего рейха".
Еще одна вялая попытка украинизации была предпринята в хрущевские времена, но при Брежневе, в связи с общей либерализации режима, дело было пущено на самотек, планов расширить применение украинского новояза уже не составляли, а без государственной поддержки он стал умирать естественной смертью.
И вот очередная украинизаторская конвульсия. Снова насилие, запугивание, шантаж и - спустя десять лет - горькое разочарование: "70% украинцев отреклись от родного языка". И это при том, что в предыдущую эпоху был заложен прочный фундамент для повсеместного внедрения "мовы". "Украинский язык уже как-то составлен, на нем пишут разные произведения литературного и научного характера ... Введено принудительное обучение на нем в школах, в средних учебных заведениях и в университетах, а так же принудительная публикация всех видов научного и литературного творчества"17. И, невзирая на столь солидный задел, "украинский язык, имея бумажно-государственный статус, таковым не является на двух третях своей территории"...
Загадка. Неразрешимый парадокс. Что же это за люди такие - "украинцы"? Откуда в них это странное и противоестественное неприятие "риднои мовы"? Можно ли представить себе, например, Францию, в которой бы три четверти населения изъяснялись исключительно на иностранном,языке "схидного сусида", ну, хотя бы том же немецком? Полный абсурд. А вот три четверти "украинцев" способны думать, писать и говорить лишь на "иностранном". Положение дикое: вопреки многочисленным кампаниям по украинизации, проведенным за последние сто лет, "украинцы" упорно отказываются... украинизироваться! Ну, какие еще нужны доказательства полной несостоятельности любых теорий, выводящих из факта возникновения в Малороссии разговорного русско-польского суржика - "мовы", этногенез "украинцев"? Да не было этого никогда! Ведь даже сегодня, полтысячелетия спустя, "освоение" ее идет настолько туго, что повергает в беспросветную тоску самых одиозных украинских идеологов.
(Глава первая...) (Глава третья...)
